Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 112
– Тебя как звать-то? – осматривая везунчика, спрашивал Негго.
– Тимашок я… – просипел тот. – Черников Тимофей… Двенадцатая рота…
– Повезло тебе, Черников. Ни одной царапины. И газом, похоже, не надышался, хоть и без маски был.
– Я ж сразу на землю упал, а на меня мертвяки посыпались. Придавили так, что ничего не чувствовал…
– Его шинелями обложило, – догадался кто-то из медиков. – Вот газ до него и не дошел. Счастливчик.
– Выходит, меня покойники от смерти спасли… – Тимашок растерянно глянул на мертвых товарищей. Затряс головой, смахивая горючие слезы с худых, перепачканных землей щек.
Разыскивать тех, кто нуждался в помощи, приходилось повсюду, где успела побывать пехота, где она шла, несмотря ни на что, прекрасно зная о пущенном германцами газе и о том, что респираторы, а тем более тряпки, наспех намотанные на лица, весьма сомнительная защита. Хватало и отравленных, и увечных. Но хуже всего приходилось тем, кто получил сочетанные поражения.
Газ имел темно-зеленый цвет. Хлор с примесью брома, как позже узнал Буторов. Газовая волна в три версты шириной, быстро раздаваясь в стороны, через десяток верст уже имела фронт в два-три раза больший. Ее высота над плацдармом достигала десяти-пятнадцати метров.
Когда облако более-менее развеялось, Буторов решился вывести свой отряд из убежища, предварительно надев респираторы и хорошенько пропитав их раствором гипосульфита. Снаружи ждал настоящий кошмар… Все животные и люди, кому не посчастливилось остаться вне убежищ, лежали мертвыми. Удивляло, что крепостная артиллерия все это время, пока через плацдарм тек удушливый газ, вела непрерывный огонь. Ведь орудийные расчеты принуждены действовать на открытом воздухе. Они, несомненно, несли большие потери. Что же тогда говорить о пехоте в окопах?
Выяснить обстановку Николай отправился к полковнику Катаеву, возглавлявшему второй отдел обороны, коль скоро санитарный отряд был закреплен за его полком. Там узнал, что этим утром чуть было не произошла катастрофа. Немцы заняли часть Сосненской позиции в центре и на левом фланге, но их удалось оттуда выбить. Правда, ценой невероятных усилий и множества человеческих жертв. Что ж, тем более надо идти в окопы…
На передовой еще постреливали. Поразительно, как здесь мог кто-то выжить? Вся зелень, что в крепости, что за ней, где прошелся газовый шлейф, была практически сожжена. Листва на деревьях пожелтела, осыпалась, покрыв землю сухими, сморщенными комочками, а то и вовсе трухой. Трава стала черной и полегла. Облетели цветы. Части орудий, снаряды, умывальники, баки и другие металлические детали покрылись толстым зеленым слоем окиси хлора. Продукты без герметичной укупорки однозначно пропали, поскольку были подвержены воздействию яда и теперь уж точно не годились в пищу. А трупов-то, трупов!..
Как выяснилось, отравляющий газ может с легкостью заменить долгую бомбардировку крупнокалиберными снарядами. К чему эта бесконечная стрельба и штурмы с неисчислимыми человеческими жертвами, если можно вытравить все живое и спокойно войти в крепость, которую больше никто не защищает? Так во много раз практичнее. Уцелеют фортификации, которыми неприятель сам же потом и воспользуется…
Живых помогали отыскивать сами землянцы. Вместе с медиками они ворочали обезображенные трупы, растаскивая их в стороны. Два солдата, мимо которых проходил Николай, застыли над неподвижным телом своего товарища. На нем от колотых ран живого места не осталось. Голова почти полностью отделена от шеи – только на позвонках и держится. Похоже, немцы просто поиздевались над мертвым, когда заняли эти окопы. Кто-то из солдат со злостью сказал:
– На что медведь зверь страшный, и тот мертвецов не трогает, а эти твари хуже зверей.
– Погоди, – процедил второй. – Дай дорваться…
Вскоре пришли вести из ближайших деревень, тоже задетых газом. Там потравило крестьян и скотину. Буторов недоумевал – их-то за что? Поражала бессмысленная жестокость врага, граничащая с полнейшим безумием. С кем они воюют? Воистину звери!
Позже Николаю в штабе рассказали о результатах допроса германцев, плененных за этот день. Все они, от старшего начальника до последнего рядового, нисколько не сомневались, что газ вытравит в крепости все живое. Что гарнизону не спастись в «бетонах», где он обычно укрывался во время обстрела, и наступающие цепи не встретят никакого сопротивления. Немцы заранее запрягли обозы и передки, подтянув их к передовой, чтобы без промедления вступить в крепость. Даже наряд назначили на уборку тел отравленных защитников Осовца. Потому для германцев стало полной неожиданностью столь сильное сопротивление на некоторых участках, ответный ураганный огонь крепостной артиллерии, а затем и ошеломляющая контратака неизвестно как оживших «мертвецов» со стороны Заречного форта.
* * *
На Юго-Западном фронте прибывший туда 22-й корпус был включен в состав 8-й армии Брусилова[99], что действовала в Карпатах. Его двинули на Стрыйское направление, где Финляндцам предстояло вести оборону высот в районе селения Козювка[100], ключевого пункта Лесистых Карпат. Из корпуса и приданных ему частей создали пять боевых участков, или колонн, как было принято их называть. Три полка 3-й Финляндской стрелковой бригады Волкобоя находились в центре, на среднем участке, в колонне генерала Альфтана[101], начальника 78-й пехотной дивизии, чьи три полка также стояли здесь. Сама Козювка с восточной частью хребта Звинин, долиной реки Орява, селом Орявчик и всеми окрестными высотами была много правее, на втором участке, который обороняли 1-я Финляндская стрелковая бригада и некоторые другие пехотные части, входившие в состав колонны генерала Обручева[102].
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 112
