Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
Впрочем, автор не склонен демонизировать другого Клима Ворошилова — маршала Климента Ефремовича Ворошилова. В качестве командующего Северо-Западным направлением и Ленинградским фронтом он, конечно, не сотворил чудо. Однако было бы некорректно возлагать на него ответственность за изоляцию Ленинграда и выход немцев на ближние подступы к городу. Во-первых, не будем забывать о том, что «виновником» номер один, безусловно, являлся противник. Немцы сосредоточили на Северо-Западном направлении достаточные силы для решения задачи «изоляция Ленинграда». Прежде всего за счет передачи в группу армий «Север» подвижных соединений и авиации из группы армий «Центр». Во-вторых, в условиях множества угроз с разных направлений командование Северного фронта и Северо-Западного направления ориентировалось на данные разведки. Однако разведкой наступление немцев от Новгорода к Любани и Мге подвижными соединениями оказалось недооценено, а сами подвижные соединения — обнаружены с большим опозданием. Точно так же в сентябре переоценивалась немецкая группировка в районе Тосно и, напротив, недооценивались силы противника под Красногвардейском. Конечно, как командующий К. Е. Ворошилов нес ответственность за все происходившее у него в войсках, включая работу разведки. Тем не менее проблемы с вскрытием планов противника являются общей проблемой в условиях потери инициативы, и Северный (Ленинградский) фронт никак в этом отношении не выделялся. Более того, когда на фронт прибыл Г. К. Жуков, он вовсе не стал метать на фронт на Пулковских высотах резервы из 55-й армии. То есть общая оценка обстановки не изменилась.
Одним из главных признаков состоятельности военного командования является подготовка и проведение оперативных контрударов. Именно отсутствие оперативных контрударов обусловило поражение французской армии в 1940 г. Командующие на Северо-Западном направлении в этом отношении находились в сложных условиях. Местность в Прибалтике и на подступах к Ленинграду вообще не способствовала нанесению оперативных контрударов. Поэтому советское командование последовательно и энергично играло в игру «нависни над флангом». Именно угроза с фланга, а не ничем не доказанные успехи роты Колобанова заставили германский XXXXI корпус остановиться под Красногвардейском в 20-х числах августа 1941 г. Действия войск Кулика в сентябре 1941 г. обеспечили относительную пассивность немецких войск под Мгой и Тосно во время сентябрьского наступления 4-й танковой группы на Ленинград. Такая же угроза с фланга не позволила XXXXI корпусу развивать наступление с плацдарма на реке Великой в Острове сразу же после отражения советского контрудара 5 июля.
Тем не менее оперативные контрудары на Северо-Западном направлении имели место. Более того, именно на северо-западе состоялся известный и достаточно успешный контрудар под Сольцами. Он заставил немецкое командование отказаться от наступления на Новгород кавалерийским наскоком, только подвижными соединениями. Показательным примером также является наступление 34-й армии. Если бы его не было, то LVI корпус вполне мог быть переброшен на красногвардейское направление и немецкие танки имели хорошие шансы оказаться в Ленинграде уже в конце августа 1941 г. При этом совершенно неочевидно, что ввод в бой тех же четырех свежих дивизий смог бы остановить LVI корпус в обороне под Красногвардейском или же XXXIX корпус под Мгой. Для этого эти четыре дивизии должны были, во-первых, прибыть вовремя, а во-вторых, в нужную точку. Наступление же 34-й армии словно магнит притянуло к себе LVI корпус вне зависимости от его текущих планов. Ограниченность успехов оперативных контрударов в немалой степени объясняется отсутствием в Красной армии полноценных механизированных соединений. Во второй половине рассматриваемого периода (в августе и сентябре 1941 г.) ничего больше танкового полка и батальона на фронте не было. Если бы после взлома обороны X АК стрелковыми соединениями 34-й армии в прорыв была введена «танковая армия» (несколько подвижных соединений под единым управлением), группа армий «Север» оказалась бы в глубоком кризисе. Точно так же прорыв XXXXI корпуса к Красногвардейску куда эффективнее было бы останавливать ударами танковых соединений по флангам.
Вместе с тем нельзя не отметить своеобразие обстановки, сложившейся на Северо-Западном направлении. Союзниками Красной армии стали два фактора: условия местности и воронкообразное расширение фронта по мере продвижения немецких войск от границы в глубь территории СССР. Лесисто-болотистая местность, с одной стороны, сковывала маневренные возможности германских танковых соединений, с другой — благоприятствовала пассивной обороне советских войск на дальних подступах к Ленинграду. Тем самым в некоторой степени скрадывался эффект низких плотностей построения советских войск на границе, на Лужском рубеже, в Эстонии и на других направлениях. В ЖБД XXXXI корпуса уже в ходе боевых действий под Псковом отмечалось: «В необозримых лесах и болотах даже слабые силы противника смогут оказать значительное сопротивление подвижным соединениям, привязанным к большим дорогам. Подвижные соединения не могут использовать свои главные козыри — большую подвижность, огневую мощь и броневую защиту»[423]. Отметим: «слабые силы противника». Механизм явления описывался Рейнгардтом в докладе Гёпнеру: «Обусловленная местностью невозможность добиваться быстрых и решительных успехов за счет концентрации превосходящих сил, в первую очередь танков и артиллерии, приводит к трудному и долгому прогрызанию возникающей снова и снова обороны противника. Авангарды вынуждены в одиночку вести борьбу на главной дороге и по обе стороны от нее, в то время как крупные силы дивизий бездействуют в тылу на немногочисленных дорогах, потому что плохие дороги и болота не позволяют им осуществить развертывание»[424]. То есть колонна немецкого подвижного соединения вытягивалась червяком вдоль дороги, ведя бой головными частями. Соответственно в тех же плотностях построения войск на другой местности, более благоприятной для танков, войскам Северо-Западного, Северного и Ленинградского фронтов пришлось бы туго.
Воронкообразное расширение фронта по мере продвижения немецких войск к Ленинграду влияло на обе стороны. Советское командование было вынуждено расходовать резервы на выстраивание сплошной линии обороны фронтом на запад. Однако командование группы армий «Север» также оказалось перед лицом насущной необходимости построения вытянутого в меридиональном направлении фронта обороны на своем правом фланге. Этот фронт сначала фактически поглотил 16-ю армию, затем он же заставил рокировать с левого фланга на правый I армейский корпус. Соответственно те дивизии, которые в ходе Приграничного сражения доставили немало неприятностей советской 8-й армии, в июле попросту исчезли из ее полосы. Это позволило армии оказать упорное сопротивление вторжению 18-й армии Кюхлера в Эстонию.
В целом следует признать действия советских войск на Северо-Западном направлении осмысленными и достаточно энергичными. Неудачи, такие, как блокирование Ленинграда и прорыв обороны на старой границе и Лужском рубеже, были обусловлены объективными причинами, а не выходящими за все и всяческие рамки провалами командования. Планы немецкого командования по захвату Ленинграда и Кронштадта оказались сорваны, и это стало понятно фон Леебу и даже самому фюреру уже в конце августа и начале сентября 1941 г. Неудивительно, что именно с Северо-Западного направления, а именно с Тихвина, фактически началось общее контрнаступление Красной армии в зимней кампании 1941/42 г.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
