Кто спал — проснулся. Где-то далеко зазвучали слова команды, послышался грохот тяжелых шагов — охрана бежала на шум. Гаврила сделал несколько шагов и, переступив через кровавую лужу, вошел в комнату. Факел, что стоял в кованной бронзовой державке за колонной чудом уцелел и богатырь сняв его, подняв повыше над головой. Тени вокруг метнулись, укорачиваясь, и Гаврила остро пожалел и самого себя и собственную тень, обреченную скитаться вдалеке от хозяина. Жалость змеёй скользнула по сердцу и сгинула куда-то. Не до неё было. О другом нужно было думать.
Вдоль стен стояли богатые сундуки, а по сами стены сплошь завешены коврами. На полу беззвучно ползал стражник то ли ошалевший от грохота, то ли оттого, что только что на его глазах товарищ лопнул, словно обпившийся кровью комар. Гаврила только раз взглянул на него и отодвинул ногой, чтоб не мешал. Опасности в нем не было. Правда щита тут тоже не оказалась. Он прошел вперед, отыскивая в коврах еще одну дверь. Нашел. Несколько раз ударил плечом, но дверь стояла, только чуть потрескивала, словно хихикала. Гаврила по-свойски подмигнул ей и, отойдя на пару шагов, пустил в ход кулак.
От удара дверь вынесло, словно сухой лист от дуновенья ветра. Вместе с дверью, порвав его в клочья, унесло и ковер, что слегка прикрывал её. Гаврила с не ослабшим еще удивлением посмотрел на свои руки. Чудеса продолжались.
Шум шагов стал слышнее. Теперь стража знала куда бежать, но и Гавриле работы прибавилось. За дверью оказалась целая груда оружия. Мечи, клевцы, копья, щиты и уйма разного другого железа, о котором Гаврила и понятия не имел, рухнули со стен и лежали кучей. Сундук, что стоял напротив двери раскололся и из него под ноги Масленникову выхлестнул поток золота. Сундук показался ему мордой чудовища, высунувшего золотой язык и ждущим, что он наступит на него. Он не постеснялся и все-таки наступил.
Он присмотрелся к блесткам на противоположной стене и присвистнул. Сила его удара была такова, что часть золотых монет, сплющившись, вошли в камень и торчали там похожие на звезды, которым Бог приколотил одно небо к другому.
На полу, залитом угловатой от теней темнотой лежало хозяйское добро. Ногой Гаврила разгреб гремящую кучу, и сердце радостно стукнуло. Вот она, потеря! Вот он, щит! Он выдернул находку, обрушив груду железа, и провел ладонью по теплой кожаной поверхности. Ну, понятно, ни одной царапины… А как же ещё?
Шаги стали громче, света стало больше, и он оглянулся.
— Вот тут кто.
Он увидел четверых, но за их спинами в темноте посверкивали искорки копейных наконечников. Голос показался знакомым. Гаврила прищурился и узнал Бегдана. Тот и сам присмотрелся и опустил меч.
— Я думал, что серьезные враги к нам пожаловали, а тут крыса шарит…
Слегка смущенный — не каждый вот день по чужим кладовым лазить приходится — журавлевец отозвался.
— А я ничего… Я за своим пришел…
Поняв, что ничего необычного тут не произойдет — хитник он и есть хитник — Бегдан хохотнул:
— Тут твоего нет ничего. Тут все хозяйское. Вон чего наделал.
Он оглянулся, словно не ждал от него подвоха.
— Оружие разбросал, золото рассыпал. Верных слуг жизни лишил…
Гаврила не ответил, только щит покрепче сжал. Краем глаза, не теряя из виду вход, присмотрел себе меч. Мельком пожалел, что нет времени натянуть кольчугу. Какая никакая, а драка тут будет. Выход-то отсюда имелся только один. Бегдан подумал о том же. Его товарищи осторожно, вдоль стен стали расходиться в стороны.
— Щит у него с секретом, — предупредил он товарищей и вдруг гавкнул. — Копьями!
Хоть треть вздоха, хоть четверть, а копьям нужно было время, чтоб долететь от одного конца комнаты до другого. Этого времени Гавриле хватило, что отклониться в сторону. Он скользнул под них, но два копья все же попали в щит. Чудо повторилось — копья лязгнули, словно пали в железо, но удара Гаврила не ощутил.
— Видали? — не отпуская взглядом Масленникова, гордо спросил Бегдан у товарищей. — Видали, какой щит я хозяину нашему отыскал?… С любой силой бить можно, а он даже не поцарапается… Хоть тараном лупи!
Гаврила посмотрел на него поверх щита.
— Не честно это, Бегдан…
— Что не честно?
— Да все… Пятеро на одного, например…
— А ты о чем думал, когда сюда пришел? Это ведь воровство!
Гаврила почувствовал, как совесть непонятно от чего шевельнулась в нем.
— У себя не воруют.
Бегдан засмеялся.
— Если б ты у себя был, то нас бы тут не было… Это мы у себя, а ты тут гость незваный. Не стыдно? Тебя как человека приютили, а ты…
Гаврила нахмурился, стражники весело заржали, а Бегдан укоризненно покачал головой, удивляясь неблагодарности гостя, а потом и сам прыснул вместе со всеми, не удержался…
— Ладно… Давай кончать все это. Сам понимаешь, что никуда тебе теперь из дворца не деться…
«Ладно, — подумал Гаврила. — Что с ними разговаривать…»
Он расслабился и, опустив на пол меч, закинул щит за спину, чтоб не мешал идти.
Бегдан смотрел на него с улыбкой, считая, что ничего другого Гавриле и не остается, кроме как сдаться на милость хозяев.
— Жалел я вас, жалел, да видно зря, — объявил он и вскинул кулак. — Буду я с вами ещё разговаривать… Первый удар он направил в глубину прохода, в котором толпились стражники все подбегавшие на шум. Воздух гулко хлопнул, ковры взмахнули крыльями и обрушились на пол, а из прохода пахнуло теплой, соленой влагой… Двух из тех, кто успел войти в комнату разбросало в стороны и приложило о стены. Не дожидаясь когда они опомнятся, Гаврила ударил во второй раз, целя в Бегдана, но тот, словно почувствовал близко подступившую смерть, прыгнул в сторону и колдовство, сорвавшись с кулака, ударило в один из сундуков…
Гаврила не сообразил — золото там или серебро. Не до этого было, он мгновенно вспомнил стену, утыканную золотыми монетами, и крутанулся на пятке, подставляют жалящему золоту щит. Одни свистнули над головой, ударили в стену, а другие, словно став каплями воды в фонтане, разлетелись по сторонам, впиваясь в тела стражников. Несколько мгновений он слушал эхо, сквозь которое прорвалась леденящая душу капель. Гаврила даже не стал смотреть, что к чему.
Он знал, что там капает.
Масленников подхватил брошенный меч и повернулся к врагам лицом, готовый постоять за себя, но врагов вокруг уже не было…
Глава 42
Его разбудило солнце.
Алый луч скользнул по лицу и проник под веки, призывая из мира грез и теней в мир обязанностей и долга.
Он сдержался и не открыл глаз, попытался из своего полусна вспомнить, что же все-таки произошло. В памяти остался холодный иссушающий вихрь, накрывший его с головой, похожий больше на волну холодной воды. Она набежала и… всё. Ничего больше.
