– Я лучше помолчу и отсижу.
– Вам решать. Вы лучше меня знаете, каково сидеть за решеткой.
– Ты договорился за меня о сделке?
– Да.
– Чем я могу отплатить?
– Вы платите, ведя машину. Остановитесь здесь.
– Стоянка пустая.
– Ну и отлично, – сказал я.
Мы остановились на заброшенной фермерской стоянке на левой стороне дороги. «Фермерский рынок Шмидта». Торговые палатки развалились, вывески, рекламирующие молодую кукурузу и свежие помидоры, поблекли и обтрепались. Я вышел из такси и быстро осмотрел бывший рынок. Трава и кустарник разрослись, центральная часть напоминала поляну посреди дремучего леса. Между разваливающимися ларьками и дорогой был насыпан гравий, за торговой площадкой находилась еще одна стоянка, заросшая высокой травой и густым кустарником. Сбоку стоял стол для пикника, сохранившийся в довольно приличном состоянии. Это место теперь явно служило стоянкой для отдыха туристам, которые воскресным вечером возвращались домой с побережья.
– Как далеко мы от океана? – спросил я у Джоуи.
– Миль двадцать, наверное.
– Ладно, мне нужно позвонить.
– Он знает, что я с тобой? – спросил Джоуи.
– Узнает.
Я отошел в сторону, еще раз огляделся и открыл сотовый телефон.
– Поехали, – сказал я, забравшись в такси. – Продолжай двигаться на восток и смотри указатели к Оушн-Сити.
Чарли сидел на скамейке на набережной. На нем была бейсболка, черные очки и, как обычно, сандалии с носками. Прекрасное представление о маскировке. После того, что случилось последний раз, я вряд ли предпочел бы это место для встречи, но миссис Калакос приказала мне найти Чарли в том же месте, поэтому выбора у меня не было.
– Хороший костюм, – сказал я, усевшись рядом с ним и протянув ему рожок с ванильным мороженым.
– Я выгляжу как автогонщик. Я похож на автогонщика?
– Особенно сандалиями. Вам что, было трудно выбрать какое-нибудь другое место?
– Кому может прийти в голову мысль, что мы как придурки встречаемся на одном и том же углу набережной?
– Не мне, – сказал я.
– Все готово?
– Да.
– Какие условия сделки?
– Вы отвечаете на все их вопросы. Ничего не утаиваете. Рассказываете все, что знаете о банде Уорриков и ограблении – особенно о старом друге, Тедди Правитце, – и попадаете под арест не больше чем на два года. После этого программа защиты свидетелей вам обеспечена.
– Они могут передумать?
– Вряд ли. У меня на руках условия сделки в письменном виде. Кроме того, я предпринял кое-какие меры предосторожности. Они должны сдержать слово.
– Мне нужно рассказать им все?
– Да.
– Даже о девочке?
– Это самая важная часть.
– Не хочу.
– Вы долго держали это в себе, правда, Чарли?
– Не хочу об этом говорить.
– Когда-то вы сказали, что ваша жизнь превратилась в кошмар. По-моему, во всем виновато случившееся с девочкой – именно это перевернуло вашу жизнь и жизнь ваших приятелей. Вы задумали ограбление, чтобы начать новую жизнь, но посмотрите, чем все закончилось – новыми преступлениями, новой грязью. А потом вы бежали, превратились в бродягу. И все из-за девочки. Нельзя начать новую жизнь, не осознав порочность прошлых деяний.
– А что говорит мама?
– Она лишь хочет, чтобы вы вернулись домой. Чтобы попрощаться.
– Как она?
– Вообще-то выглядит бодро. Хотела показать мне свой разделочный нож.
– Я с самого начала сказал, что она переживет нас обоих. А как насчет того парня, с которым вы обещали меня свести? Как бишь его? Лайлак?
– Лавендер.
– Точно.
– Здесь вот какое дело. Я договорился с прокуратурой, что вам не нужно возвращать картину. Единственное, что может нарушить соглашение, – это ваши недомолвки. Продажа картины Лавендеру Хиллу будет противозаконной, но это преступление не оговорено в соглашении. Ложь о том, что вы не можете найти картину, поставит под угрозу сделку с прокуратурой. Но в то же время за картину можно выручить бешеные деньги. Я не могу принимать за вас решение, но могу передать мистеру Хиллу любую записку. Положите ее в запечатанный конверт, не показывая мне, и я отдам его Лавендеру. Содержание записки и ваше соглашение с Хиллом меня не касаются.
– Значит, я могу втайне от вас сказать Хиллу, где находится картина, а потом соврать копам?
– Повторяю: это может поставить под угрозу соглашение о сделке, но в принципе возможно.
– Сколько лет мне дадут за продажу картины?
– Чуть больше того, что получите.
– Может, стоит это провернуть?
– Решать вам.
– Как, по-вашему, я должен поступить?
– Вы получите кучу денег, Чарли. С такими деньгами можно жить припеваючи всю оставшуюся жизнь.
– Дайте подумать.
– Пожалуйста. Когда сделаете выбор, я отвезу вас к матери.
– Меня трясет.
– От счастья или от страха?
– А как вы думаете?
– Думаю, что вы забыли о мороженом.
Взглянув на растаявший рожок в руке, на расплывшуюся обсыпку, Чарли встал и выбросил мороженое в урну у скамейки.
– Вы готовы? – спросил я.
– Нет.
– Хорошо, тогда поехали начинать еще раз новую жизнь.
Глава 63
Это была встреча друзей, не видевшихся пару десятков лет и посвященных в страшную тайну.
Такси стояло на боковой улочке, начинавшейся от набережной. Когда мы подошли, Джоуи стоял, облокотившись на капот и сверля Чарли тяжелым взглядом. Последовало обычное рукопожатие, затем повисло неловкое молчание – не зная, что сказать друг другу, они ковыряли асфальт мысками ботинок. Я представил Чарли Монике. Услышав ее фамилию, он вопросительно склонил голову.
– Такая же, как у той девочки, – сказал он.
– Да.
– Вы родственницы?
– Я ее сестра.
Они внимательно посмотрели друг на друга и отвели глаза. И тут, разряжая обстановку, Джоуи выплеснул свой гнев.
– Ты хотел украсть нашу долю, паршивый греческий ублюдок! – заорал он. – Хотел оставить старых друзей по ту сторону счастья.
– Я бы не смог этого сделать, Джоуи.
– Мы все заслужили свой кусок добычи.
– Я это знаю, Джоуи. Я понимаю.
