— Два часа, — лениво ответил Кейт.
— Ты не заметил, эти малолетки ниоткуда ничего не вытаскивали?
— Нет, ничего такого не было, — отозвался Кейт, внимательно наблюдая, как один из скейтбордистов, не сбавляя скорости, ловко запрыгнул на парапет, пронесся по нему, перепрыгнул на лестницу и с грохотом спустился к стоянке. — Черт подери, у меня уже от этого грохота уши закладывает, — проворчал он.
Оран достал из пакета последнюю салфетку, вытер ею потные руки, пакет бросил на пол.
— Из всех грязнуль, с которыми жил Ричи Бейтс, ты — самый противный. Иногда мне его даже немного жалко становится.
Вдруг один из подростков остановился, соскочил со скейтборда.
Оран и Кейт переглянулись, с сомнением поморщились. Однако когда они повернулись, то неожиданно для себя увидели, что по улице идет мужчина. Тощий, с узким ртом и глазами-щелочками, с надвинутой на лоб огненно-красной шляпой, он проследовал мимо группы подростков, явно направляясь ко входу в супермаркет. Шел он такой вихляющей походкой, словно у него вместо суставов были разболтавшиеся шарниры, готовые развалиться от каждого неосторожного движения.
— Боже мой, кого я вижу! — восторженно проговорил Кейт замирая. — Оран, глянь-ка, кто идет. Это же первая сволочь района, сам Маркус Кэнни.
Не успел он зайти в здание, как к нему подкатил один из скейтбордистов. Они о чем-то пошептались, Маркус незаметно сунул руку в карман, затем вытащил и протянул подростку. Со стороны казалось, что они здороваются, но Кейт и Оран знали, что рукопожатие их подозрительно затянулось. Не сговариваясь, они выскочили из машины и бросились вперед.
Джо опередил Дюка, заговорив сразу, как только нажал на кнопку включения телефона.
— Зачем ты все это делаешь? — спросил он.
— Ты сам хорошо знаешь зачем, — ответил Дюк.
— Допустим, знаю. Только ты ошибся немного. Тебе кое-что неизвестно. Послушай и тогда сам решишь, правильно ты поступаешь или нет.
— Заткнись. Я не собираюсь вступать с тобой в переговоры, — отрезал Дюк.
— Вдвоем работать, конечно, легче.
— Ты о чем там бормочешь?
— А с двумя помощниками так вообще красота.
Дюк задышал тяжело, хрипло.
— Ты знаешь, у меня ведь тоже есть глаза. И вижу я отлично, не хуже, чем пустынный канюк. Многое замечаю.
Дюк продолжал молчать.
— Я знаю, что ты делал сегодня. И девушку, которая подбирает за тобой, я тоже знаю. Мне очень жаль ее. Но без нее ты ничего не смог бы сделать. — Джо выдержал небольшую паузу. — Ты напрасно считаешь себя мужчиной, Роулинз. Ты всего лишь жалкий кусок дерьма.
— Пошел ты… Ничего ты не знаешь.
— Ошибаешься. Я знаю больше тебя. К примеру, как ты думаешь, что сейчас делает твоя жена? Молчишь? Правильно. Потому что в эту самую минуту она тебя сдает с потрохами. Она сидит в полицейском участке Стингерс-Крик и дает признательные показания. Очень занятные. Против тебя, Дюк.
Тот презрительно фыркнул.
— Вранье. Пытаешься обмануть меня.
Джо решил говорить с ним тем же языком. Подобный трюк он проделывал, «раскалывая» воров и наркоманов.
— А зачем мне тебе лапшу на уши вешать? Она опускает тебя ниже плинтуса. Помнишь, у вас ловили, но так и не поймали серийного убийцу, Лесника? Так вот твоя женушка утверждает, что это ты. Что скажешь?
Дюк не проронил ни слова.
— А знаешь, почему она вдруг начала сдавать тебя? Объясняю — чтобы ты ей башку не оторвал за то, что все то время, пока ты парился на нарах, она жила с одним мужчиной. Так тебе сказать, как его зовут? Донни Риггз. Да, Дюк, ты мотал срок, а твой дружок ублажал твою женку.
Дюк засмеялся, но смех его прозвучал натянуто и жалко. Джо говорил, не давая ему опомниться.
— Можешь смеяться, Дюк. Только ведь у меня и доказательства есть. Откуда, ты думаешь, мне известна фамилия Роулинз? А дело-то в том, что в день похищения той девочки, Хейли Грей, твоя жена находилась недалеко от места преступления. И у нее, как и у многих других, проверили документы. Дюк, знаешь, у нее на руках оказался паспорт. Ты об этом наверняка первый раз слышишь, да? Бежать она собиралась от тебя. Так что это не для тебя, а для нее Донни работал, ей предназначался выкуп. И ради твоей жены Донни пошел на смерть. А на тебя ему было совершенно наплевать.
— Какие у тебя есть доказательства? — спросил Дюк.
— Полицейские документы, протоколы допроса людей, оказавшихся недалеко от места преступления. Твою жену тоже допросили.
— Покажи мне этот документ.
— Сначала покажи мне мою жену.
Раздался щелчок, и экран мобильного телефона в его руке погас.
Джо опустил телефон и вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Он медленно обернулся. В дверях кабинета стоял Шон, трясущийся, бледный как полотно.
— И долго ты еще будешь тут стоять? — невозмутимо спросил его Джо.
— Что долго буду? Слушать твое вранье? — вспылил Шон.
— Что именно ты услышал?
— Где мама? С кем ты сейчас разговаривал? — спросил он, едва сдерживая слезы.
— Тебя это пока не касается.
— Как не касается? Говори, где она? Кто ее похитил?
— Тебе не нужно знать детали.
— А ты сообщил в полицию?
Джо подумал и решил сказать правду:
— Нет.
— Пожалуйста, скажи, что ты шутишь, — умолял Шон.
— Не шучу! — выкрикнул Джо. — Я не собираюсь вмешивать сюда полицию.
— Какой же ты лицемер! — Шон повысил голос. — Ведь ты хорошо знаешь, что заложников освобождают в первые двадцать четыре часа. Ну или максимум сорок восемь. Потом освобождать уже некого.
Джо замотал головой.
— Шон, перестань ради Бога. Не лезь не в свое дело.
— А других ты сам призывал обращаться в полицию.
— Да, но в данном случае это будет не лучший выход.
— Ну конечно. За дело берется великий Джо Лаккези, — презрительно сказал Шон.
Джо отвернулся.
— Прости, отец. Я не хотел тебя обидеть.
— Ты меня не обидел.
Шон обхватил ладонями лицо и зарыдал.
— Как же мне надоело все время плакать. Я так устал от всего этого. Возьми свой телефон! Позвони ему! Обещай что угодно, только пусть он отпустит маму! — Он бросился к столу, но Джо опередил его, схватил телефон, поднял над головой, оттолкнул сына. Тот зацепился ногами за складки ковра, упал на диван, испуганно посмотрел на отца.
— Я не могу ему звонить, — проговорил Джо. — Понимаешь? Не мо-гу.
