— Я просто делаю то, что должен делать. — Дюк равнодушно пожал плечами. «Сосунок», — подумал он.
Барри снова посмотрел в окно.
— Все… Вон он идет… Давай открывай дверь. Иди первым.
Дюк потянул на себя дверь, прошел в полутемный коридор.
Эпилог
Джо сидел на кремовом с золотой вышивкой диване, разглядывая упакованный в пластиковый пакет толстый журнал, который лежал на чайном столике. На пакете был адрес и имя получателя — Памела Лаккези. Джо потянул пакет к себе, осторожно надорвал его край, вытянул журнал, последний номер «Вог. Ваше жилище». Первая статья была озаглавлена: «Революция в интерьере. Свет на побережье Ирландии». Под названием шла поразительной красоты фотография на весь разворот — белый маяк на фоне платинового вечернего неба. Джо пролистнул несколько страниц текста — описания красот покинутой им природы или жизни на побережье, ставшем неприютным, его не интересовали. Он остановился на следующих фотографиях. Сердце у него екнуло, когда он увидел их прежний дом, такой опрятный и уютный под типографским глянцем. Обстановка комфортного минимализма на фоне белизны разных оттенков. Комнаты были сфотографированы с таких неожиданных ракурсов, что он с трудом узнавал их. Все казалось тихим и безмятежным.
Он усмехнулся, увидев снимки кухни и вспомнив пятна соуса на плите и на столах, потертую обувь, сброшенную у входа. Только на одной фотографии была изображена сама Анна. Джо буквально заставил ее сняться. Она не хотела фотографироваться, как она сама говорила, «для мебели». Снимок получился великолепным — Анна, красивая, длинноногая и улыбающаяся, стояла на траве перед маяком, от ног ее начиналась и уходила вниз тень. Джо вытер согнутым пальцем уголки глаз — слез давно уже не было, осталась только щемящая боль в груди и холодная ярость. Статья заканчивалась фотографией опять же на весь журнальный разворот — на ней был изображен маяк, до того как Анна приступила к работе над его интерьером: пугающий, мрачный, с облупившимся фасадом. Этот же снимок Джо продолжал рассматривать и спустя час, когда в комнату вошел Джулио.
— Ну как она? — спросил он.
Джо, словно очнувшись от забытья, удивленно заморгал.
— Мы разговаривали недолго, но мне показалось, что у нее все нормально.
— Можешь поехать к ней в любое время. Не волнуйся, я присмотрю за Шоном.
— Спасибо, отец. Я окончательно решил вернуться на службу. Со дня на день заступаю.
— Может быть, в таких обстоятельствах разумнее было бы немного подождать?
— Знаешь, если честно, то, по-моему, она пока не очень хочет меня видеть. Я действительно виноват во всем, что с ними произошло. Да и безопаснее для нее оставаться в Париже. А я отправляюсь ловить психов… Жаль, не того, которого бы так хотелось поймать. В такой ситуации она едва ли поторопится вернуться.
— Она вернется. Твоя работа — это часть тебя самого. А полицейский ты хороший.
Джо с сомнением поднял брови.
— Если бы я был хорошим полицейским, этот тип, Дюк Роулинз, не выехал бы за пределы Ирландии. А теперь он гораздо свободнее, чем нам хотелось бы.
— Его можно как-то выследить?
— Зависит от желания. Интерпол работает, я, насколько возможно, слежу за их действиями… — Он пожал плечами. — Потребуется время. Он очень хитер. Ты сам представь, ведь он полжизни только и делает, что скрывается, научился прятать концы в воду.
— В конце концов он все равно попадется в руки властям.
Джо многозначительно посмотрел ему в глаза.
— Мне не нужно, чтобы он попался властям. — Он сделал ударение на последнем слове, вздохнул. — Нет, Анне лучше пока оставаться у своих родителей.
— Ну, если только пока.
— Я просто не представляю, чем я могу ей помочь. Иногда ночами она начинает плакать. А тут я стану утешать ее, говорить, что это просто дурной сон, ночной кошмар. Ну какая от меня ей польза? Она упрекает меня за все, а я не имею понятия, что делать с этим. Он же сказал, что убьет ее и Шона. Не меня. О чем она прекрасно знает. Для него главное — причинить мне как можно большую боль. И мне придется жить с сознанием возможного покушения на них, может быть, несколько лет. Нет, уж лучше я останусь один. — Джо помолчал, добавил тихо: — Да меня самого кошмары по ночам мучают.
— Время вас вылечит.
— Анне еще нет и сорока, а сколько она уже пережила. На ее теле шрамы. Она смотреть на них не может без того, чтобы не вспомнить прошлое. Она беспрестанно спрашивает о Шоне — что он делает, где он, с кем… А ты знаешь, что с ним происходит. Нет, я не говорю ей, что он заявляется домой ночами и того и гляди пристрастится к алкоголю. Я молчу. Но что будет, когда она все увидит своими глазами? Пусть пройдет немного времени и все постепенно образуется. Я пойду работать, Шон возьмется за ум. Знаешь, когда он с ней разговаривает по телефону, он становится совсем другим. Вот и остается мне только смотреть за ним. Может, они меня просто боятся? — Он посмотрел на Джулио.
Джулио подошел к нему, положил руку ему на плечо. Увидел журнал, нагнулся, восхищенно покачал головой:
— Потрясающая работа.
— Да, — кивнул Джо. — Послушай, что они тут пишут. — Он стал читать: «Анна Лаккези находится в отпуске. По всем вопросам, касающимся дизайна, обращайтесь к Хлое Да Сильва». Ты понял? Вот остряки. Это они называют отпуском.
Он встал, подошел к окну, посмотрел вниз. Шон, закутавшись в широкую, не по размеру, куртку, сидел на низенькой деревянной скамейке. К уху он прижимал мобильный телефон. Изо рта его шел пар. Джо не слышал, о чем он говорит.
Закончив разговор, Шон сунул трубку в карман и поднялся. Повернувшись к дому, он посмотрел на окно, увидел Джо, заулыбался и что-то закричал. Видя, что отец его не слышит, Шон знаками попросил его открыть окно. Джо повернул ручку, толкнул раму.
— Мама звонила! — радостно закричал Шон. — Она вылетает из Парижа сегодня вечером. Отец, она возвращается!
