то же самое. Я неосознанно внушаю людям спокойствие, хорошее настроение, доверие, понимаешь? Всем, всегда. Мне нужно постоянно прилагать усилия, чтобы НЕ делать этого! Ну и уж конечно, сам подумай: как я могу пройти мимо человека, с которым мне надо работать, который мне симпатичен, но сейчас находится в таком нервном напряжении, что скоро лопнет?! Естественно, как только я отвлёкся — моя эмпатия вышла из-под контроля, и ты её почуял, — отодвинулся, закинул ногу на ногу — явно считает, что уболтал! — Это здорово, кстати. Значит, и в этом направлении у тебя есть неплохие задатки.
Фильтрую для себя интересный момент:
— Значит, направлений может быть много?
— Граней Силы? Да, конечно. Десяток, если не больше. Или ты имеешь в виду - у одного человека? — я кивнул, - Да, и один человек может пользоваться несколькими гранями одновременно. Но сам понимаешь — это не та тема, на которую я готов разговаривать сейчас. Тем более, что ты даёшь всего полчаса, — улыбается.
Машу рукой:
— Да ладно, непринципиально, лишь бы толк был.
— Мы готовы сделать всё, чтобы "толк был". Для всех, — придвинулся обратно, наклонился ко мне. — И мы готовы вытащить эту твою рыжую, тем более, что она нам, оказывается, тоже интересна.
Наклоняюсь навстречу:
— ФСБ? — и смотрю напряженно прямо в глаза, пытаясь уловить малейшее движение. Но, конечно, не вижу ничего — да и удивительно ли: он явный профи, который — сам признался — не просто очаровывает всех с первого взгляда, а целый "эмпат". Птица-говорун уровня "бог". Ясно, что его владение собой кроет моё "умение" разбираться в людях, как бык овцу.
Он с непроницаемым лицом опять отодвинулся:
— Если коротко — нет. И мы даже никак с ними не связаны — так, иногда работаем вместе по некоторым делам. Никакой власти над нами они не имеют, мы новая структура. Но — государственная, российская, если ты об этом. Подчиняемся напрямую Президенту РФ.
Теперь уже я строю скептическую гримасу. Он кивает:
— Понимаю тебя. Но мы служим Родине! А Родина больше одного человека, любого. К тому же, ведь тебя уже пытались привлечь, и как раз фсбшники. И что — получилось? С нами, — описывает пальцем круг по столу, — вообще нелегко иметь дело, так что, ты можешь не опасаться какого-то принуждения. Никого из нас невозможно заставить, мы работаем только добровольно. Хоть этот простой факт, слава Богу, уже удалось умять в начальственные головы.
— Ну, заставить можно, бандюки вон нашли подход, — говорю медленно, механически, в никуда.
— А на такой случай есть мы, — с готовностью подхватывает, да ещё и смеётся, — и мотивация наша предельно проста.
Опять наклоняется и даже манит меня пальцем поближе:
— Ты ведь ещё не отвёз свой чемодан в Россию? — и смотрит в глаза пытливо.
— Нет ещё. Хотел тут отдать, в ФБР, агентам, — тоже наклоняюсь к нему, говорю тихо, сквозь зубы.
— Ну, во-первых, если и отдавать — то не здесь, — тут он мотнул головой в сторону здания напротив, — эти ребятки по другим делам.
— Так другое-то дело тоже есть — похищение, заложника увезли в другой штат, федеральное преступление получается. А это вроде как приз, — вставил я торопливо.
Сергей махнул рукой отрицающе:
— Не надо. Не парься, мы все сделаем. Я это не к тому спросил. Просто ты должен понимать, что ни одному нормальному человеку не понравится, если такие вот чемоданчики будут возникать в его стране. Из ниоткуда. Верно? И, согласись, тут уже неважно — кому ты доверяешь, за кого голосуешь и кто кем руководит, — выжидающе смотрит на меня.
— Да, с этим не поспоришь, — отвечаю, невольно опустив глаза.
— Ну вот видишь. А раз так — ты должен понимать, что тут все довольно просто: или мы — или нас. Поэтому — ты сейчас ничего не отвечай, просто подумай на досуге — даже самая лучшая схема отношения со стороны государства к таким, как мы, будет очень простой: или на службе, или на контракте, или на прицеле. Тем более, что Дар — он ведь разный бывает, да ещё и нередко по нескольким направлениям сразу. Даже твой может быть вовсе не безобидным — ты сам лучше меня знаешь, а есть ведь и другие варианты, куда опаснее...
Тут нам принесли еду, и я понимаю, что как бы я не мало заказал — есть хочется просто неимоверно. С трудом сдерживаясь, начал поглощать яичницу с беконом, Сергей с удивлением смотрит на меня, прихлебывая свой кофе, у него на блюдечке лежит сиротливый круассан. С набитым ртом мычу:
— Что-то не так? Не завтракал сегодня.
— Глядя на тебя, я б сказал, что и вчера тоже, — улыбается. Ну вот как так у него получается? Подколол ведь! А вместо "с ноги" хочется посмеяться вместе с ним. Опасный он человек, опасный.
— Ты давай рассказывай, что предложить хотел, раз всё равно не ешь ничего, — сказал я, меняя местами пустую тарелку с полной — сосиски какие-то, картошка — я уж и не помню, чего я там назаказывал! Но сейчас всё в тему. Весь стол мне! Даже на сердце как-то теплее стало. Или просто опять эмпат этот чертов ворожит? А, хрен с ним.
Смотрю выжидающе.
— Да я уже все рассказал, по большому счету. Раз эта твоя рыжая тоже одарённая — спасать её мы будем без условий, и договариваться с ней станем отдельно. Кто она, кстати?
— Деушка моя, — опять я с полным ртом — ну что такое, где мои манеры?
— Да это я понял уже — стал бы ты за кого другого так вписываться... Откуда, как познакомились?
— Отсюда, местная, но дочка эмигрантки девяностых, по-русски говорит как мы. Познакомились случайно, в парке встретил. Ты от темы-то не отходи!
— Не отхожу. С тебя тогда не просим ничего, кроме обычного