бывало:
– В общем, сильно сомневаюсь, что это ветер. Мысль о гравитационной аномалии пришла мне в голову ещё в древнем городе, когда я увидел мосты. Они парят без опоры – поразительно. Причём фрагменты наполовину разрушенного пролёта остаются на месте и не падают вниз. Дома я бы сказал – невозможно. Для нашего с Трикси мира даже гравитационно-волновая связь – и то чистая фантастика. Но кто знает, что было реализовано здесь? Ваша магия далеко обогнала нашу технику.
«О, да, ты не представляешь, насколько», – хотела я сказать, но сдержалась.
– И вот ещё какие соображения есть. – Эрнан посмотрел на меня со значением, но импровизированную лекцию не прервал. – Нарушив границы аномалии, щепка начала двигаться с колоссальным ускорением: она набрала немыслимую скорость, пройдя небольшой путь. Но осталась при этом неповреждённой, вот что странно. Если бы сила, приложенная к ней, действовала бы с одного края – как на снаряд, или даже была бы приложена ко всей поверхности, или ещё как-то неравномерно – щепка бы разрушилась из-за внутренних напряжений. Вывод: сила была приложена к каждой её частице, причём пропорционально массе этой частицы. А именно так и действует гравитация.
Тейт, который некоторое время наблюдал за ним настороженно, вдруг фыркнул, повеселев:
– Смотри-ка, разобрался. Может, ты даже знаешь, как та штука устроена и как её раздолбать?
– Нет, – с неохотой признался Эрнан. – Говорю же, в физике я разбираюсь поверхностно. Просто описываю, что вижу: гравитационную аномалию, причём чётко ограниченную. Наверняка существуют уравнения, способные описать всё это математически – с точки зрения струн, бран или петлевой квантовой гравитации. Вот последнее, кстати, особенно интересно – фрагментированность пространства-времени, точнее, дискретность, что не совсем одно и то же… Так, я скоро уже сам запутаюсь, – улыбнулся он. – В общем, я хотел сказать, что если сквозь ураганы можно было бы продраться, я верю в эту вашу магию, то соваться в гравитационную аномалию не стоит. Слишком мощные силы, непредсказуемые и опасные.
– Вот! – горячо откликнулся Тейт и обвёл нас взглядом, в котором светилось торжество. – Вот! Круто, что ты сам до этого допёр. Я к тому и клоню. Гаюс, конечно, жутко смертоносный, но над долиной – вообще какая-то непроходимая дрянь. Так что давайте лучше через гаюс.
Лиора изящно промокнула виски и лоб краешком шарфа. Пристальным взглядом проутюжила пространство у нас над головами, затем полюбовалась на синий кошмар ниже по склону.
Глубоко вздохнула.
– Никогда не думала, что скажу нечто подобное… Но предложение Тейта кажется мне весьма разумным.
После того как она это озвучила, обсуждать другие варианты было уже бессмысленно: Лиору в любой ситуации однозначно поддерживал Маронг; если учесть мой голос и Эрнана, условно одобряющего задуманную авантюру, выходило, что у Тейта – абсолютное большинство. И если Соул выглядел так, словно мысли его витали где-то далеко и на всё земное и тленное ему было наплевать, то Кагечи Ро на мгновение точно обдал ментальное пространство закипающей кислотой – едким раздражением вкупе с гневом. Вслух ограничился одним словом:
– Придурок.
– Сам виноват, – не смутился Тейт. – Ты же меня знаешь, и всё равно попросился с нами.
Кагечи Ро хватило несколько секунд, чтобы справиться с обуревавшими его эмоциями.
– Знаю, да, – согласился он уже примирительным тоном. – Но надеялся, что любовь сделает тебя более осторожным.
– Миры-то разные, а заблуждения общие, – искренне умилился Эрнан. – Точно так же трепетная выпускница Высших литературных курсов верит, что любовь сделает её отвязного парня из ночного клуба более целомудренным. И, разумеется, отучит курить.
Обстановку он разрядил – у меня лично как гора с плеч свалилась. Но тут же вскарабкалась обратно, когда Тейт обрисовал свой план в подробностях.
В общем, проблемы у нас были, да ещё какие.
Гравитационная аномалия не просто зависла над самой долиной, она окутывала склоны горы, почти вплотную прижимаясь к «горбу» гаюса, а дальше почти сразу сходила на нет. Зазор между смертоносной синей ловушкой и даже более чудовищной невидимой составлял не больше ладони – это стало ясно, когда Тейт вытряхнул по ветру мешок с сором и проследил за тем, где затянуло и куда выкинуло щепки с камешками. Причём даже его обострённого восприятия было недостаточно, чтобы чётко провести границы, поэтому мы решили перестраховаться и считать, что гравитационная аномалия располагается ниже.
– В общем, перелететь гаюс нельзя, – подытожил Тейт. – Как вариант, можно спуститься в долину и прорезать туннель через скалу. Наверное, сил у меня на это хватит, но лично я б туда сунулся в последнюю очередь. Камень ведь насквозь не видно, далеко ли ещё прожигать, куда сворачивать – не поймёшь. Ну, и раз наверху столько гаюса, то он может расти и в пещерах под землёй. Ну, или нассова трава, внезапно так. В общем, непредсказуемо. Наверху я со всех сторон в выигрыше: знаю, в какую сторону идти, сколько идти и что будет за полосой гаюса.
– Нам надо всего лишь преодолеть эту полосу, – безмятежно улыбнулся Соул. – Гаюс, который одним прикосновением растворяет живую плоть, да. Гаюс, споры которого не в состоянии остановить даже преграда из воплощённого ничто. Гаюс, чьи ловчие нити простреливают любую магию насквозь, подобно нассовой траве, и впиваются в человеческие кости так цепко, что легче отрубить руку, чем отцепить нить.
Если бы я немного уже не знала Соула, то решила бы, что он издевается.
– Да, он самый, – согласился Тейт. И вдруг оскалился: – Я недавно обнаружил, что гаюс хорошо горит.
Наступила полная ментальная тишина, такая, что голова закружилась. О, да, маги Лагона прекрасно умели слушать, если считали, что чьи-то слова этого стоят.
– Поясни, – коротко попросил Соул. Его лицо утратило обычную мягкость, словно взгляд, прежде обращённый вовнутрь, на свитки, тайны и древнюю поэзию, наконец обратился к внешнему миру. – Я всегда считал, что мой огонь очень хорош, возможно, лишь немногим хуже, чем у мастеров, но гаюсу он не вредил, как и любая магия. Первое, чему учат испепелителей: огонь не всесилен.
Тейт не сразу ответил. Он поднялся, сделал шаг назад, ещё и ещё, пока не оказался на расстоянии почти в пятнадцать метров, у кромки долины. Протянул руку в сторону, ладонью вниз – и её окутало пламя до самого плеча, прозрачное, больше похожее на марево.
Дохнуло жаром, как из печи.
У Соула расширились зрачки.
– Я не знаю, что это такое, – произнёс Тейт. – Но Трикси научила меня другому огню, не такому, какой у Чирерори. Моему собственному. Я мог бы взять её за руку, облечь им и провести сквозь гаюс. И ни одна спора бы до нас не
