всегда просто — разграничить то, что уже установлено, и то, что пока неизвестно или подлежит обсуждению. Такая «сортировка» вызывает споры, и ею редко занимается все общество целиком. Однако же мы чувствуем эту границу: мы согласны, что мир не плоский, но можем спорить о том, с какой скоростью он разогревается; мы знаем, что молнию вызывает разделение электрических зарядов, а не гнев богов; мы уверены, что гравитация — не просто способность падать вниз, а скорее способность разных объектов определенным образом искривлять пространство-время. Точно определить, где находится граница, — это своего рода искусство. Иногда ее местонахождение очевидно, а иногда, как мы видели, рубеж может быть выражен гораздо менее явно и обнаружить его можно, лишь проявляя осторожный скептицизм в отношении простых и привычных ответов. Но он всегда есть и по-прежнему бросает нам вызов.
Даже наши представления о том, что такое нравственная истина (которым, вероятно, труднее найти место в координатной системе «субъективное-объективное»), не стоят на месте. Рабство — это плохо, дискриминация — плохо, женщины и мужчины обладают равными правами, могу — не значит: поступаю правильно. Даже если в этом списке и есть какие-то новые изобретения, мы должны рассматривать их как открытия — открытия, добытые тяжелым трудом и достойные остаться в нашей памяти. Теперь мы можем сосредоточиться на том, как сблизить нашу реальность с этими идеалами, и постараться разобраться с другими открытыми вопросами. Что делает общество справедливым? Каков баланс между свободой и безопасностью? Когда новые технологии приведут к благосостоянию? Или же они, напротив, подорвут его? Что нам сулит будущее — с его квантовыми компьютерами, искусственным интеллектом, генной инженерией и межпланетными путешествиями? И как нам сделать это будущее именно таким, каким мы хотим его видеть?
Прогресс, достигнутый к настоящему времени, — результат долгой истории усилий и напористости человека. Люди — субъекты действия. Минута за минутой, час за часом, неделя за неделей мы принимаем, принимаем и принимаем решения и действуем, действуем, действуем. Наша когнитивная архитектура[167] — удивительный механизм прогнозирования и принятия решений, работу которого мы чаще всего не замечаем. Более или менее на автопилоте мы перебираемся через скалы, варим кофе и перекладываем бумаги. Но когда предсказать что-то или принять решение становится трудно, проблема неожиданно перемещается в центр нашего сознания. Это может очень напрягать, даже пугать. Но часто именно в такой момент мы особенно остро ощущаем, что мы живы, что нам все интересно, что мы активны. Кому захочется читать роман или смотреть спектакль, где ни один из героев не принимает трудные решения и не терзается противоречивыми желаниями, а лишь строит догадки о том, что может произойти?
Однако люди не просто действуют, принимают решения и чувствуют. Нам еще приходится учиться размышлять. Обдумывать и прокручивать в голове идеи и факты, которые могут казаться изящными и красивыми, но при этом быть абсолютно бесполезными. Я часто удивляюсь, что мы вообще на это способны, — не говоря уже о наших попытках понять метрическую структуру пространства-времени, или проникнуть в эволюцию квантового состояния, или отыскать смысл производства энтропии. Мы научились размышлять и не на столь высоком интеллектуальном уровне. Размышлять для того, чтобы просто и исключительно быть. Чтобы еще внимательнее присмотреться к нашему разуму и разобраться в том, как он функционирует. Чтобы в мельчайших подробностях анализировать наше отношение к другим людям и миру.
Подобно путешествиям в мире реальном, исследования мира внутреннего и всего мира в целом нередко оказываются очень страшными и жутко изматывающими. По мере того, как ваше внутреннее представление о Вселенной и ее устройстве меняется, реальность может перенести вас из уютного убежища прямиком на вершину горы, где дуют сильные ветры, затем — в темный лес, а затем опять стать комфортной. Но вы состоите из очень, очень специфической материи. Во вселенной ее бесконечно мало, однако же она способна и оценить это предприятие, и согласиться на него. Такое путешествие может оказаться утомительным, открывающим истину, болезненным или шокирующим. Но я частенько думаю:
«Есть ли в мире что-нибудь лучше этого?»
Кто я есть?
Что это такое?
Куда двигаться отсюда?
51. Стрела
(Киото, Япония, 1630 год)
Стрела приближается по всем возможным траекториям.
Стрела неподвижна, тогда как твой разум движется через пространство и время.
Ты наблюдаешь грациозный танец снежинок, медленно опускающихся на реку Лхаса.
Слеза блестит на щеке сэнсэя.
Звонят колокола далекого храма.
Распускаются цветы лотоса, и этому нет конца.
Можно ли от нее уклониться? Даже если поединок напрасен, это целесообразно. И даже, пожалуй, лучше.
Неописуемой реальности задается — со все усиливающимся волнением — бесконечное число вопросов, на которые получаются ответы. Густой туман накрыл и охладил пустыню.
Игральную кость, перевернутую взглядом самадхи, бросить невозможно.
Голубь взлетает и падает.
Все рисунки испаряются и восстанавливаются.
Сеть распутывается.
В лазурном небе — безграничном, бесконечном, скрытом — звезды манят тебя.
Ты проходишь через ворота.
Благодарности
Это был длинный путь, начало которому положила (конечно же, это не так!) прогулка в снежный день, а закончился он (но, конечно же, нет!) написанием этой книги, и я чрезвычайно признателен людям, которые составили мне компанию. Идея создать книгу коанов исходила от Михаэля Батшоу. Его поддержка и глубокое знание вопроса сопровождали меня на всем пути. Салли Харлей (а потом Агирре) все эти годы была для меня постоянным источником вдохновения. Я хочу поблагодарить ее за терпение и любовь. И за хорошую дозу дзэн.
Когда работа подходила к концу, мне повезло, что рядом оказались Бен Миллер, Амита Куттнер, Салли и Брэд Харли, взявшие на себя титанический труд прочесть первые варианты книги. Их подробные комментарии были очень полезны. Я также благодарен как моим родителям, так и Петеру Грегорио, Кокё Хенкель, Дженанн Исмаэл, Максу Тегмарку и Яну Воллачек, которые прочли книгу, сделали замечания и морально — в чем я очень нуждался — поддержали меня.
Макс и Джон Бокман, Мэт Вейланд, Джеф Шрев, Реми Коули и многие другие в издательстве W W. NORTON & COMPANY рискнули издать эту достаточно необычную книгу. Я благодарен им за поддержку и советы.
Было истинным удовольствием работать с талантливым художником Заком Корсе: терпеливо и вдумчиво он создал поистине изумительные иллюстрации. Совместное редактирование со Стефанией Хиберт было приятным и поучительным.
Я также хочу поблагодарить местную «команду освобожденного разума». Я отважился присоединиться к ней, и для меня это было честью и привилегией. Я выражаю благодарность Дэвиду Лэйзеру: часто именно он обращал
