чтобы на лавочке отдышаться. Да вот это… ― Он достает из кармана фляжку и отвинчивает пробку, ― принять немножко. Хочет кто-нибудь? ― Он делает глоток, морщится, закрывает.
– Эк ты ее скрывал-то, Инженер! Да фигли нам, красивым бабам, давай! ― Симка берет фляжку, тоже отпивает. ― Ну и дрянь!
– Забирает? ― ухмыляется Инженер.
– Сам гонишь?
– Хм. А то!
– Дальше-то что? ― спрашивает Мама.
– Смотрю, в кустах что-то светится. И даже вроде переливается. Моргает. Народу в парке мало было ― вечер, да и прохладно.
– Ты-то с этой штукой не замерзнешь, ― смеется Симка.
– Думал, аттракцион какой-то новый. Пошел взглянуть. А там… они. Дальше уже здесь.
– Я к девушке своей шел, ― говорит Красавчик. ― Тоже вечером. Мне надолго нельзя уходить, мать уже старенькая. Вот она уснула, я к Алле побежал.
– Алла ― зазноба твоя? ― спрашивает Мама.
Красавчик кивает.
– Но не дошел. Оно прямо посреди двора стояло. Я даже удивился, как из окон никто не видит?
– Но ты, как и все, не обошел сторонкой, а решил поближе взглянуть, так ведь? ― спрашивает Симка.
– Интересно же… ― смущается Красавчик.
– Интересней не придумаешь, ― кивает Симка.
– Получается, как в той твоей сказке, Симка, ― говорит Инженер. ― Там все за кабаном потопали, а мы за НЛО.
– Угу, ― кивает Симка. ― Кому желуди, кому огоньки.
Обед появляется вовремя. Когда со стола убрано, Голос произносит:
– Обращаем ваше внимание, пока не будет выбран тот, кто погибнет сегодня, не будет ужина и ночного отдыха.
– Да и плевать на отдых этот! ― отвечает Симка.
– А когда совсем стемнеет, умрете все, ― спокойно продолжает Голос.
– Может, так и лучше? ― Симка осматривает остальных. ― Чтобы вместе? Хоть людьми останемся.
– А сегодня будет последняя жертва или завтра снова? ― спрашивает Инженер, подняв голову.
Ответа нет. Четверо пытаются повторить этот вопрос неоднократно и на разные лады. Ответом молчание.
– Всех ли убьют твари иноземные или сегодня будет последний погибший, я не знаю, ― говорит Мама. ― Надеюсь, что второй вариант. Но сегодня умру я.
– Нет! ― Красавчик вскакивает, кажется, он готов заплакать.
– И я… ― чеканит Мама, ― прошу… не… мешать мне.
– Почему? ― спрашивает Симка.
– Разве и так не понятно? ― смотрит на нее Мама. ― Я стара. Одинока. Мне так и так скоро на Суд божий. И как я ему в глаза смотреть буду, если из-за моей трусости погибнет еще хоть один из вас ― молодых.
– Я-то, положим, себя молодым не считаю, ― пожимает плечами Инженер.
– Ну, вот и пойдешь следом, если считаешь так, ― вдруг соглашается Мама. ― Если изверги подколодные, нелюди иноземные и завтра будут жертву просить, не приведи бог! А сегодня ― моя очередь.
– Нет, я не согласен, ― категорично заявляет Красавчик. ― У меня мама как вы. Я… Не могу.
– Предлагаю проголосовать, ― говорит Мама.
– Я воздержался. ― Инженер смотрит в сторону обрыва.
– Я ― против! ― заявляет Красавчик.
– Знаешь, Мама, ― говорит Симка, ― я, конечно, тоже против того, чтобы ты умирала. Но будь я на твоем месте, сделала бы то же самое.
– Пожалуйста, доченька! ― молит Мама.
– Я голосую «за».
– Два с половиной голоса против полутора! ― ликует Мама. ― Слушайте же мою счастливую историю!
– Будто в «Мафию» играем, ― говорит Симка. ― Утром горожане решают, кого казнить.
Красавчик вскакивает и решительно идет к обрыву.
– Красиво там, правда? ― окликает его Симка. ― Река внизу, даже другой берег с лесом просматривается в тумане. Только прыгнуть тебе не дадут. Там на краю ноги тоже вязнуть начинают, будто в гудрон попал.
– Ты что, прыгнуть хотела, доченька? ― ужасается Мама.
– Прыгнуть ― нет, а вот спуститься подумывала.
– Я и не собираюсь прыгать, ― зло, не поворачиваясь к остальным, говорит Красавчик. ― Просто не хочу вас видеть.
– Тогда в туалете запрись, ― говорит Симка. ― Только ненадолго.
– Слушайте историю мою, ― говорит Мама. Она румяна, почти весела. ― Была у меня подруга. Лучшая. Мы с ней со школы дружили. Теперь уже нет ее.
– Как звали? ― спрашивает Инженер.
– А? Любкой. Любкой звали. И вот ждала она маленького. А врачи сказали, патология. Как мы все горевали! Просто не просыхали от слез. В те годы только-только УЗИ начали в Союзе использовать.
– И? Что же счастливого в этой истории? ― снова спрашивает Инженер и отхлебывает из фляжки.
– Как что? Так здоровенькой же доченька родилась! Никакой патологии!
– Чья доченька? ― не понимает Инженер.
– Как чья? Любкина! Любкина доченька здоровая. То ли она в животе не так повернулась, то ли врачи никак ее ручку левую рассмотреть не могли ― кто знает? Опыта-то работы с прибором не было, вот и проглядели, неумехи.
– Вот дураки, ― качает головой Симка.
– Тот день и стал лучшим в жизни. Потом было много всякого, и плохого, и хорошего, но тот день ― самый счастливый. А сейчас второй такой день. Оттого, что могу умереть вместо кого-то. Только бы изверг проклятый, ― она плачет и качает над головой кулаком, угрожая невидимому Голосу, ― вас домой отпустил, родненькие!
– Это ведь твоя дочка была, правда, Мама? ― спрашивает Симка. ― Никакой не Любки?
– А? Что? Что ты глупости говоришь, Симка?! Любки дочка. Светкой назвали. Забирай меня, изверг! ― Она поднимает голову и расставляет руки.
Красавчик садится над обрывом, обхватывает голову руками и ― судя по всему ― рыдает.
* * *
На следующий день, когда Голос повторяет условие, Инженер делает глоток из фляжки и поднимает руку, продолжая смотреть перед собой.
– Что, вот так сразу? Без дискуссий? ― спрашивает Симка. ― А почему, интересно? Только потому, что ты чуть постарше и, типа, молодым дорога? Паршивый аргумент.
– У тебя дети маленькие. У меня ― взрослая дочь. А кроме того, у меня сахарный диабет, давление и еще целый букет болезней людей с лишним весом. Врачи сказали, что мне лет пять-семь еще осталось ― не больше.
– Как-то ты неумело врешь. Не похоже, что тебе пять лет осталось.
– Не верь, мне все равно. Но не станешь же спорить, что хоть и куришь, здоровее меня? Бегаешь вон, за собой следишь. Не то что я ― жирный боров.
– Кто у нас боров, точнее кабан, мы уже договорились. ― Симка кивает и взглядом указывает на верх. ― Впрочем, не стану отговаривать ― что я, дура? Тем более, и за мной придут вскоре. Что скажешь, Красавчик?
– Я должен был умереть самый первый. ― Молодой человек сейчас совсем не похож на Красавчика. Волосы растрепаны, темные подглазины. Выглядит так, будто вовсе не спит по ночам.
– С какого перепуга?
– Я ― нехороший человек…
– Это почему же?
– А ты считаешь,
