я случайно погасила печь, вот нормально приготовила еду, вот сумела сама затянуть корсет на повседневном платье, вот разобралась в том, как ходят шахматные фигуры, вот пряталась за Зарру всякий раз, когда мне страшно. И ведь уже тогда кровь застыла на его руках. Тогда он уже был убийцей. Но я не видела.
В сознании Зарра разделился на двух, непохожих человека. В голове зароились вопросы.
Почему он не спрятал труп лучше?
Почему не сжег его в той проклятой печи, когда я спала?
Почему он не сделал всего, чтобы защитить тайну?
Почему вообще я начала рыться в его вещах?
Ненавижу… Ненавижу… Ненавижу…
— Не усугубляй, пожалуйста.
— Я не усугубляю. — Он осторожно потёрся носом о живот. Я вздрогнула, когда горячие ладони проскользнули выше ягодиц. На свой, неуклюжий, манер Зарра обнял меня в ответ. — Это правда. У меня никого не осталось. Те, кто хоть как-то меня знали, либо мертвы, либо меня ненавидят. Ты меня ненавидишь.
Но это не было правдой. Чувство внутри оказалось куда сильнее простого «ненавижу». Не выдержав, я запустила пальцы в тёмные волосы. Зарра прикрыл глаза и довольно улыбнулся. Если после первого раза я лишь предполагала, что ему нравятся касания, то сейчас предположение превратилось в истину. Зарра снова потерся носом о мой живот, будто прося больше касаний. Глупый. Я бы продолжила и без этого.
— Всегда можно найти новых людей. Всегда можно начать жизнь с чистого листа.
— Но я не хочу новых людей. Я хочу остаться с тобой. Ты моё всё, Кристина.
Как я догадывалась, что нравится ему, так и он, наверное, понимал, что трогает меня. Гад. Действительно ненавижу. В голове даже мелькнуло подозрение, что часть озвученных грустных историй существовали исключительно ради того, чтобы играть на моём сочувствии. Но взгляд снова упал на шрамы. Истина, какой бы она не была, всё равно не будет мне доступна. Так почему бы не отказаться от неё, чтобы успокоить совесть?
— Есть разные люди. Разные девушки. Уверена, ты точно найдёшь кого-то лучше меня.
— Глупости. — Осторожно, почти бережно, он поцеловал живот. — Я бы так не поступил.
Поступил бы. По многим причинам. Я огляделась. Наверняка Зарра жил здесь так же, как и я. Практически не покидал каменных стен, корпя над пергаментами или ступкой с пестиком. Там, на Земле, его ждал другой мир. Другие женщины. Милее, красивее, интереснее.
— На мне жизнь не заканчивается.
Даже если он пытался играть на моих комплексах, я не стала пытаться найти этому доказательство. Внутренних сил на это просто не осталось.
Хватка усилилась. Зарра провел гладкой щекой по нездорово плоскому животу и снова взглянул прямо в глаза.
— Ты всё ещё не поняла, Кристина? Ты и есть моя жизнь.
И этого оказалось достаточно, чтобы резь в глазах усилилась. Даже если он врал, даже если он манипулировал, даже если он пользовался мной, я просто не могла не сдержать собственных чувств. Зарра зажмурился, когда несколько солёных капель упали ему на лицо.
— Прости. Если ты сама не можешь положить этому конец, то я справлюсь сам. Ты главное слушай и запоминай…
— Заткнись! Не говори ерунды! — Надо просто забыть, отринуть от себя этот кусок памяти и продолжать делать вид, что ничего не произошло. Мы в этом прекрасны. — Я не хочу этого!
Зарра привстал, стёр ладонями слёзы и ласково потрепал меня за щёку. Слёзы закапали активнее. Чем больше я приказывала себе не плакать, тем сильнее становилась надвигающаяся истерика. Он вздохнул, окончательно встал и уткнул мою голову в своё костлявое плечо.
— Ну-ну, Кристина. Всё хорошо.
Не помню, как всё было дальше. Когда рассудок вернулся, и сил на рыдания просто не осталось, я уже сидела на его коленях. Мы были в ковровой комнате, прямо перед столиком с расставленными ходиками. В голове звенела усталость, а глаза слипались от количества выплаканного.
— Почему ты не избавился от тела? — Спросила я тихо-тихо. Делать вид, что всё нормально, оказалось удивительно просто. — Я ведь тогда ничего бы не нашла.
— Его бы нашли. Это опасно. — Зарра расчесывал короткие белые волосы пальцами. — Знаешь, мастеров невероятно легко опознать по вырванным конечностям. Все их татуировки, шрамы, зубы учтены. А Совет скор на расправу.
— Ты мог бы скормить его тело свиньям. Они бы съели улики. Свиньи съедают всё, особенно когда они голодны.
— Свиньи? Это животные такие? — Зарра тихо усмехнулся. — У нас таких нет, но спасибо за совет на будущее.
Я мелко вздрогнула, а он звонко, беззаботно рассмеялся.
— Ладно-ладно, никакого будущего! И никаких свиней. — Он покачал головой, продолжая посмеиваться. Его заколки тихо зазвенели, из-за чего лёгкая сонливость стала сильнее. Мне нравились его руки, нравились его объятия. Они сжимали как колыбель. — Но говоря честно, избавление животными — это опасно. Могут остаться улики. Хищники имеют привычку растаскивать добычу по кускам.
— Тогда ты мог бы их прикопать под домом!
— Перед домом — камень, позади — камень, по бокам — камень. Единственная земля в кадках на чердаке, но осквернять полые дыни или сонные травы плотью гнилого человека я не хочу. Это бесчеловечно.
Заметив, что я пытаюсь загнать ногу под покрывало, Зарра крепче прижал меня к себе и с силой потянул белую ткань. Теперь стало тепло везде. Адреналин неуклонно начал иссякать, а голова становиться чище. Касания Зарры стали нежнее.
— Хоронить тело под землей — бесчеловечно, а мариновать его, как шашлык — это человечно. Что ты вообще собирался делать? Зажарить мясо, пока я не вижу?
Зарра скривился, и я поступила также. Мы рассмеялись. Нервы просились наружу. Надо было расслабиться.
— Нет. Ты не поверишь, но я хотел спасти Мастера. — Зарра грустно улыбнулся. — Когда я пришёл в себя, я попытался… Ну… Спасти его. Тело было теплым, кровь текла. Мне показалось, что я могу всё исправить. Пришлось даже лезть в кожаные книги. — Его голос неожиданно стал низким и мрачным. — Это запретные знания, Мастер звал их «последним порогом». Я нашёл мазь, способную…подлатать тело… Но от спешки и паники перепутал название компонента. Знаешь, это был такой сюрприз,
