пользу каждому в отдельности". Что касается преступности, то её не стало, потому что были полностью устранены причины, её вызывающие — безопасность превратилась в обыденность, а обыденность — в калейдоскоп увлекательных событий. Все ситуации, угрожающие безопасности, жизни и здоровью граждан, отслеживались в онлайн режиме ИИ, предугадывались математически, — предотвращением преступлений и правонарушений, а также устранением их последствий, занимались так называемые ТАПКИ, так шутливо в народе называли тайных агентов порядка, официально — ТАПы. В ряды ТАПов, или в простонародье тапок, граждане вступали добровольно на безвозмездной и пожизненной основе, — это занятие считалось престижным, вызывающим уважение в обществе, с романтическим флёром таинственности. Завербованным, реально действующим, тапком мог оказаться кто угодно, где угодно, в любом коллективе или компании, тапками могли быть все поголовно, редко, чтобы их оказывалось не большинство, невозможно, чтобы не было ни одного, даже в семьях зачастую оставалось тайной, кто является тапком, а кто нет. Действовали тапки безукоризненно: получив уведомление о происходящем или готовящемся правонарушении от ИИ по средству индивидуальной связи, они окружали источник беспорядка, изолировали, обездвиживали и передавали представителям специальной службы, которые занимались дальнейшей его судьбой: устройством, перевоспитанием и реабилитацией, но ни в коем случае не наказанием путём ограничения в каких-либо правах и свободах. Субъект продолжал ими обладать, но во временно урезанном формате. У граждан Тартарии, оступившихся по какой-либо причине и вступивших на скользкую дорожку беспорядочности, кружилась голова от такого внимания, которое на них обрушивалось — их чуть ли не на руках носили, кормили сбалансированно с ложечки, спать укладывали, оздоравливали психологически и физически, холили и лелеяли, укладывали спать — в общем, делали всё возможное, чтобы вывести человека из депрессии, отчаяния и любого другого разрушительного состояния, дать ему понять, что государство и общество остро нуждаются именно в нём, что без него мир рухнет, — и, надо признать, вложенные усилия и материальные средства не пропадали даром, — почти всех удавалось реабилитировать — оставался лишь незначительный процент тех, кто упорно не желал вставать на путь истинный и неуклонно и намеренно двигался к своей моральной, духовной и физической гибели.
Старость! Этот естественный процесс и всё, что с ним связано, — увядание, болезни, в том числе неизлечимые, — конечно же, невозможно было спрятать и утаить от народа, привыкшего радоваться жизни и получать от неё плюшечки, а не оплеушечки, тем более — полностью оградить и защитить от него, но всё равно делалось всё возможное, чтобы нивелировать негативные процессы, связанные с этим природным явлением, сделать их неброскими, незаметными, не довлеющими над психикой, не подвергающими её испытанию и не повергающими человека в депрессию. Самым результативным средством борьбы со старостью оказались так называемые Осенние города или города Осени, — они были возведены по всей Тартарии в самых экологически чистых местах, где — лесной воздух и минеральные воды, — ИИ, наблюдающий не только за состоянием внутренних органов каждого индивидуума, но и за его внешним обликом, при достижении определённых параметров, сообщал ему об этом и рекомендовал приступить к неторопливому выбору подходящего города Осени для продолжения жизни, предоставлялся полный перечень коих, консультации и экскурсии, помогающие подробно ознакомиться с так называемыми местами счастливого дожития, городами благородной старости. По закону предусматривалось насильственное переселение тех состарившихся индивидуумов, которые за предоставленное с момента первого предупреждения время так и не смогли сделать выбор, но подобных случаев по всей стране насчитывалось единицы — надо отдать должное гражданам Тартарии, — они проявляли удивительное единодушие и законопослушность в вопросе старения, никому не хотелось быть обузой для родственников, смущать их своими болячками, немощью и ветхой наружностью, отвлекать от насыщенной интересными событиями жизни, воруя у них драгоценное время юности, молодости и зрелости. А в городах Осени старикам было хорошо — они чувствовали себя в своей тарелке. Об этих удивительных местах ходили легенды! По слухам все смертельно больные старики, перевозимые в города Осени, не только не умирают здесь, но и полностью выздоравливают, — здесь не существует такого понятия, как смерть, вот уже много лет не было ни одного случая смерти, — старики живут и живут в своё удовольствие, не молодеют, конечно, но и не умирают, — внутренне ощущая себя юными и полными энергии, — не видя вокруг себя молодых лиц, они забывают, что это вообще такое, — морщины, седина, лысина для них естественное и ничуть не печальное явление. Случайно увиденное в жизни, на фото или в кино юное лицо воспринимается ими, как нечто странное, уродливое и неестественное. Молодые посетители и весь обслуживающий персонал городов Осени, чтобы не травмировать психику местных жителей, в обязательном порядке носят специальные маски, которые невозможно отличить от старческих лиц.
В общем, куда ни глянь, во всём невиданно похорошела Тартария при ДДД! Всем здесь было создано своё место для счастья: и старикам, и молодым! А обычные города как преобразились! Полные молодых энергичных людей, постоянно обновляемые, реконструируемые, модернизируемые, избавленные от автомобильных пробок и двигателей внутреннего сгорания, переведенные полностью на автоуправляемый электротранспорт, бесшумный и безопасный! Все вредные и масштабные производства были выведены заграницу, добыча любых ресурсов, коими Тартария изобиловала, велась по самым современным технологиям с соблюдением всех норм экологической безопасности — природа никоим образом не страдала, даже наоборот: лесов, птиц и зверей стало больше, страна полностью отказалась от использования углеродного топлива и перешла на возобновляемые источники энергии, такие как солнце, ветер, вода и квантовые генераторы нулевой точки. Так как гражданам Тартарии на законодательном уровне строжайше запрещалось работать, то этим занимались эмигранты, которых брали на конкурсной основе, — существовало не так уж и много вакантных должностей, замещать которые пока ещё не могла роботизированная техника и где требовалось человеческое участие, — с совершенствованием техники и с её повсеместным внедрением таких должностей становилось всё меньше, а соискателей всё больше, — они по многу лет стояли в очередях, обивая пороги агентств по трудоустройству, — считалось огромной удачей и счастьем получить вожделенную должность, — это было всё равно, что выиграть джек-пот в лотерею, — у такого трудового эмигранта, появлялся пусть и мизерный, но всё-таки шанс, зацепиться в Тартарии надолго, если и не получить её гражданство, то стать благодаря высокой заработной плате обеспеченным человеком, способным накопить на безбедную старость.
А ведь всего этого могло не быть! Ни великого экономического чуда Тартарии, ни народного благоденствия, которому теперь завидовал весь мир. Тартарцы могли и дальше влачить жалкое существование на обочине мира, принимая свою нищету, как должное, как дар от Бога, нечто неизменное, посланное свыше, — испытание для души и тела, которое надо принимать со смирением и покорностью, копошиться на задворках цивилизации,
