Уже было трудно подсчитать, но в общей сумме с десяток миров я посетил. Некоторые из них были похожи на разные места Отраженного реала, только обычно с большей степенью магии — то есть возможностью менять псевдореальность. Чем выше была степень свободы, тем больше миры становились фэнтезийными. Некоторые из них усиливали какую-нибудь сторону реала, как, например, мир Экстрим. В нем были созданы все условия для получения экстремальных ощущений. Сильно развитая «индустрия» адреналинового туризма, красивейшие горные ландшафты, гигантские водопады, сильные и стабильные воздушные потоки, постоянные мощные прибойные волны на песчаных островах в океане — это только некоторые усовершенствования для отрывания по полной, которые я там видел. Попал я и в пару миров, у которых, вернее, у их создателей, похоже, крепко съехала крыша, но, надо отметить, в очень удачную сторону.
Первый назывался Кристалл. Его неживая и живая природа были построены на кристаллических структурах. Это было что-то невообразимое! Я вошел в мир на пляж, усыпанный крупными разноцветными бриллиантами и омываемый ультрамариновым морем. Зеленоватое солнце преломлялось всеми цветами радуги на прозрачных гранях и срезах поверхности гор и скалистого берега. Из-за этого весь мир был пронизан монохроматическими лучами различных оттенков. Растения здесь росли по типу математических прогрессий, создавая заросли причудливых форм и оттенков полиморфных кристаллических структур. Но животные были вполне нормальны, как и люди. В общем, я так и бродил, тараща от удивления глаза, до самого вечера, пока длилась моя экскурсия по этому миру.
А в сумерках мне пришлось испытать не меньший шок, когда я сначала увидел огромное северное сияние. И после того, как оно утихло, оказалось, что в небо вышло сразу пять разноцветных лун. Стоя на кристаллическом пляже и глядя на черную гладь моря с пятью цветными лунными дорожками, я почувствовал, насколько реал скучен по сравнению с этой фантазией. Но последний сюрприз, доконавший меня окончательно, ждал еще впереди. Поднявшись с пляжа в направлении освещенного берега, я попал в цветную феерию кристаллов, из которых состояли дома, деревья, фонари, дорожки и близлежащие скалы. Подсветка все время плавно менялась по цвету и интенсивности, создавая эффект плывущего призрачного пространства. Покидал я этот мир с большим сожалением и твердым обещанием себе навестить его еще раз.
Вторая, очень странная пирамида называлась мир Древа. Этот мир вообще не имел твердой опоры и представлял собой одно огромное дерево, которое росло непонятно откуда и выходило своей вершиной в бесконечность. Диаметр ствола был около километра, а ветви, толщиной начиная с полкилометра, простирались во все стороны километров на десять, постепенно ветвясь и сужаясь на концах. Самые тоненькие черешки листьев были «всего» десять метров шириной. Эти самые узкие веточки увенчивались плоскими листочками метров по триста в диаметре и располагались почти всегда параллельно предполагаемой земле. Так что каждый лист представлял собой хорошее поле для гольфа, причем походя на него мелким пушком, вполне напоминающим траву. По ветвям проходили дороги, а на листьях устраивали жилища. Сообщения между сучьями дерева осуществляли или по подвесным мостам, или по просверленным в стволе туннелям. Там же добывали воду, вскрывая сосуды, питающие дерево. Ближе к стволу царили сумерки, было всегда безветренно и сухо, но чем дальше от ствола, тем больше солнца и дождя попадало на листья. На самых концах начинался экстрим в виде удерживания на качающихся листьях с риском попасть под дождь, иногда льющий водопадами с мокрой листвы.
Но если бы вся эта буйная фантазия ограничивалась деревом! Они же напридумывали себе такой очумелый мир животных, что и в кошмарном сне не приснится: кучу домашних насекомых размером больше человека, вроде жуков древоточцев-туннелепроходчиков, высокоудойных пчел, дающих молоко, а не мед, тягловых майских жуков или верховую саранчу для полетов. Самым отважным занятием было сражаться с местными колибри, которые вечно пытались сожрать весь урожай сахара, производимый гигантскими цветами дерева. Не менее гигантские плоды служили источником корма для мясных улиток, гусениц и прочих съедобных вкуснятин. Выращивание и сбор плесневых грибов на нижних сторонах листьев (самого крутого деликатеса) и охрана цветов были каждодневным экстримом, выполняющимся на летающей саранче размером с коня. В своих садиках жители выращивали декоративные грибы самых разнообразных и причудливых форм. Они даже умудрялись делать небольшие озера, выдалбливая каверны в основаниях ветвей и пуская туда воду из ствола. Пробыв в этом мире полдня, катаясь на жуках по туннелям и летая на саранче вокруг цветов и грибных плантаций, я понял, что с удовольствием еще пожил бы и здесь.
Сколько еще столь же удивительных миров расположено в астрале? А если посетить пирамиды других цивилизаций? Нет, надо привыкать ко всему потихоньку, чтобы не съехать окончательно с катушек. Правильно, что ангелы-спасители проводят душу сначала по обычным мирам и потом рекомендуют вначале пожить в мире близком к реалу, чтобы отпустить свою фантазию постепенно, не превратившись в эксцентричного маразматика…
Мои воспоминания прервала знакомая ехидная харя лохматого растамана, подвалившего с кружкой пива к моему столику.
— Эй, пацан! Тута чё, не занято? — рявкнул хиппи, плюхаясь на свободное место.
— И не лень придуриваться? — с усмешкой приветствовал я Буля.
— А что б ты понимал в жизни! Не ломай кайф своим ворчаньем! — бурчал и одновременно булькал пивом ангел.
— Где-то я уже слышал эту астральную философию…
— Кстати, твой чердак еще не поехал набок? Столько миров за три дня! — не обращал внимания на мой вопрос ангел.
— А ты-то откуда знаешь?
— Помни! У ангельской мафии руки длинные, — перефразировал известную поговорку Буль. — А если серьезно, то ты же пользуешься защитой, а она всегда с нами на связи. Не для того, чтобы следить, а только прийти на помощь, если вдруг понадобится. Но такую информацию, сколько миров ты посетил, она оставляет.
— Хватит тебе про миры… Ничего моей голове не сделается, все равно она ненастоящая. — Я постучал себя по макушке, изображая, какая она пустая изнутри.
— Ну, если посмотреть на это внимательнее, то она и не была никогда такой уж настоящей. Ведь реал — всего-навсего очень тщательно и достоверно придуманная иллюзия. Так что твоя голова как была в реале пустым местом, так им и осталась здесь, — насмехался надо мной Буль.
— Отлично, а кроме насмешек над моей пусть и пустой, но вполне крепкой головой у тебя есть какое-нибудь дело? — продолжал я разыгрывать брюзжащего ворчуна.
— Дело-то есть… но весьма деликатное… — Буль задумчиво посмотрел на меня, будто оценивая: говорить или нет? Потом, окончательно решившись, придвинулся поближе и стал рассказывать о ситуации, сложившейся у Славы с Ташей. Выслушав историю, я спросил:
— А что уж тут такого страшного? Ну, соединятся и будут по очереди ходить в реал, — не понимал я проблемы.
— Это в лучшем случае, а в худшем — у вас на руках окажется свежий Славин труп. Как вам эта перспектива? — ехидно посмотрел на меня ангел и добавил уже серьезно:
