был ли он в бреду или что-то в этом роде.
— Тебе нужно кое-что знать, — прохрипел Ройс, схватив меня за лодыжку.
Я поколебался мгновение, а затем опустился рядом с ним, взяв его за руку. Я не мог оставить слова умирающего человека неуслышанными.
— Что? — Я нажал.
— Много лет назад, когда ты был совсем маленьким мальчиком, я был в группе людей, которую твой отец использовал для нападения на Ромеро.
— Хорошо… — я нахмурился. Калабрези наносили удары по Ромеро при каждом удобном случае, так что я понятия не имел, к чему он клонит.
— Однажды ночью мы получили известие, что Эвелина Ромеро была одна в их доме с одним из их мальчиков. Второй ребенок, всего четыре года, но рослый малый…
— Верно. — Я отвел взгляд от него, глянув в коридор на случай, если кто-то еще подойдет, но в доме было тихо, если не считать лая Коко. — Я вызову тебе скорую помощь. Просто продолжай говорить со мной, пока я разговариваю по телефону…
— Нет! — Ройс протянул руку и выбил у меня из рук мобильный телефон. Он пронесся по коридору и остановился у комнаты Слоан. — Это меньшее, чего я заслуживаю после всего. Но мне нужно, чтобы ты сейчас услышал правду. От того, кто был там.
— Кто-то, кто был где?
— В ту ночь, когда похитили Анджело Ромеро. В ту ночь, когда маленького мальчика украли из рук его матери за несколько минут до того, как она была убита…
— Ты снова меня теряешь, Ройс, — сказал я, потому что единственное, что я действительно знал об Анджело Ромеро, это то, что он погиб вместе со своей матерью в пожаре, когда все мальчики были совсем маленькими.
— Ты просто плохо слушаешь, — отрезал Ройс. — Что ты помнишь о своей биологической матери? Или отце? Братья и сестры?
Я нахмурился от странного вопроса. Я не особо об этом думал, но у меня были смутные воспоминания о семье, которая была у меня до того, как меня отдали под опеку.
— Моя мать пахла розами, — медленно сказала я. — И у нее были самые мягкие руки… и иногда, я думаю, вспоминаю, как играл с другим маленьким мальчиком. Но это не мог быть родной брат, потому что, у меня его не было, я читал свое дело.
Я пожал плечами.
— Маленький мальчик с темными вьющимися волосами? — спросил Ройс. — Маленький мальчик по имени Рокко?
Я внезапно понял, что он пытается мне сказать, и мои губы изогнулись в насмешливом фырканье, которое, казалось, никогда не выходило из моего тела. Это было безумие. То, что он говорил, не могло быть правдой. Уровень хитрости, отрицания, промывания мозгов, который потребовался бы для осуществления такого плана…
— Почему? — спросил я, не желая верить во что-то настолько безумное. — Зачем Джузеппе Калабрези красть ребенка Ромеро, а затем возлагать на его голову корону? Он хочет, чтобы я женился на его дочери. Он бы никогда не хотел, чтобы Ромеро…
— Джузеппе больше всего на свете мечтал о сыновьях. Они много лет пытались со своей женой забеременеть, у него даже были романы, но там также ничего не получалось. В конце концов они прибегли к ЭКО, чтобы зачать ребенка, и даже при этом потребовалось девять раундов, прежде чем его жена забеременела. Когда малышка оказалась девочкой… он просто сошел с ума. И сыпав соль на рану, Мартелло Ромеро и его жена просто продолжали рожать крепких, здоровых мальчиков одного за другим. Ходили слухи, что твоя мать снова была беременна, когда…
— Эвелина Ромеро не была моей матерью, — прошипел я. Хотя, когда я это говорил, мне казалось, что я слышу отдаленное эхо женских криков и запах дыма в воздухе…
— Я был там, — прорычал Ройс. — Джузеппе вырвал тебя у нее из рук и передал семье, которая выдавала себя за приемных опекунов. Они скормили тебе ложную информацию о твоей семье, убедили, что тебя зовут Николи, а не Анджело. Они говорили, что твои истинные воспоминания были снами, и показывали фотографии незнакомцев, и лгали о том, что они — твоя мертвая семья. Они работали не покладая рук, чтобы убедить тебя, что ты не тот, кем был раньше. И через пять лет они снова выгнали тебя, готовые к тому, что Джузеппе ворвется, как рыцарь в сияющих доспехах, и предложит тебе шанс стать частью его семьи. Он готовил тебя, чтобы ты был сыном, которого у него не могло быть, и хранил истинную жестокость твоей личности как свой собственный извращенный секрет только для своего развлечения.
Мои губы были открыты, но не было слов.
Ройс начал кашлять, и между его губ хлынула кровь.
Я потянулся, чтобы попытаться помочь ему, но он отмахнулся от меня.
— Джузеппе знает, что Слоан солгала о ребенке. Он знает, что она пыталась вернуться к Рокко. Он собирается ее убить, — прохрипел Ройс.
— Нет, — выдохнул я, весь мой мир рухнул.
— Ты должен помочь ей. Он приведет ее к мосту Инверно. Туда же, куда он отвел ее мать, когда она пыталась уйти от него.
— Я думал, она покончила жизнь самоубийством? — Я возмутился, мой мозг переполнился таким количеством информации, что я просто не мог ее обработать.
— Ты думал, что Джузеппе хотел от тебя многого. Он… всегда предпочитал красивую ложь грязной правде… — Ройс начал кашлять еще сильнее, задыхаясь, когда изо рта полилась кровь. Я пытался помочь ему, но когда он, наконец, успокоился, он больше не дышал.
Я покачал головой, отказываясь верить, что он мертв, несмотря на то, что его глаза стеклянным взглядом смотрели в потолок.
Мне нужно было узнать больше о многих вещах, которые он сказал, но более того, я должен был помочь Слоан.
Я вскочил и пошел за телефоном на полу, куда он его бросил.
Непрекращающийся лай Коко доносился с другой стороны двери рядом со мной, и я открыл ее, прежде чем повернуться и поспешить обратно из дома.
Мне нужно было позвать кого-нибудь, чтобы помочь мне. Но кто?
Люди Джузеппе никогда не повернутся против него, даже чтобы помочь его дочери. Он был главой семьи.
Вор в законе.
Дон. Босс.
Никто не стоял против него и не жил. И все же по какой-то безумной причине я планировал сделать именно это.
Я сел в машину, но не успел закрыть дверцу, как Коко запрыгнул мне на колени.
Я поднял его, намереваясь пересадить на пассажирское сиденье, и мои пальцы зацепились за лист бумаги, свисавший с его ошейника.
Я инстинктивно сорвал его и посмотрел на нацарапанную записку не
