Но Френни все же сумела застать его врасплох уже перед самым уходом. Ее напряженное, сосредоточенное лицо, пристальный, полубезумный взгляд, блеск светло-голубых глаз — все вызывало неудержимый озноб отвращения. К счастью, Эстер вовремя это заметила и спасла его. Ее улыбка словно молила о понимании и прощении.
— Френни ненормальная. Что с ней такого неладного? — нахмурился он.
Франческа тяжело вздохнула:
— Не знаю и никогда не знала. Она всегда была такая, сколько я помню. Немного лучше, немного хуже, а в общем, действительно странная. Словно не выросла и так и осталась ребенком, хотя в некоторых случаях она действует довольно решительно. Ни Чарлз, ни Эстер со мной не откровенничали, но мне кажется, ее состояние каким-то образом связано со смертью матери. Она погибла, когда Френни была совсем маленькой. Слуги болтали, что она покончила с собой, бросившись с башни. Думаю, что Френни видела, как она падала, и это каким-то образом повлияло на ее рассудок.
Джайлз задумчиво уставился на огонь. Он лучше других знал, каково ребенку быть свидетелем гибели одного из родителей Воспоминание о том ужасном дне до сих пор жило в его сердце. И все же нельзя объяснить одной эмоциональной реакцией то, что, как он интуитивно чувствовал, кроется в поведении Френни.
Ощутив взгляд Франчески, Джайлз поднял голову:
— Довольно о наших гостях! — Он выпрямился, и в кармане что-то зашуршало. — Прости, я забыл отдать тебе это! — пробормотал он, протягивая ей исправленный экземпляр фамильного древа.
— Ты нашел то, что хотел? — поинтересовалась она.
— Да.
Перед ужином он на час заперся в библиотеке, чтобы снять копию для себя.
— Ты и твои помощники достойны всяческих похвал. Вы проделали огромную и успешную работу.
— Кстати… — нерешительно выговорила Франческа, — я давно хотела спросить. Мы… мы сделали это, потому что мне в голову пришла одна идея. Не согласился бы ты устроить прием? Только для семьи и близких друзей. Можно немного потанцевать, но в основном для того, чтобы возобновить старинное родство и поболтать на свободе. Узнать друг друга получше.
Джайлз озабоченно свел брови:
— Но год уже подходит к концу!
— Это будет неофициальный праздник. Что, если в конце следующей недели?
Она так умоляюще смотрела на него, что он кивнул. Да и не было причин отказывать. Правда, до сих пор она не завела много знакомств, учитывая неподходящее время года, но если ей вдруг захотелось разыгрывать матриарха семейства…
— Четверг?
Она улыбнулась своей чудесной, поразительной улыбкой:
— Четверг. Твоя мать и Хенни помогут с приготовлениями.
Он упивался ее улыбкой. Взгляд скользнул чуть ниже, на легкую выпуклость живота, еще почти незаметную, даже когда она была обнажена, и все же… все же когда Франческа лежала под ним и он входил в нее, почему-то остро чувствовал, что в ее чреве растет новая жизнь.
Она носит его дитя, пусть даже девочку — ему все равно. При одной мысли об этом его едва не сбивала с ног буря чувств.
Джайлз поднял глаза, отчетливо сознавая, что его доспехи расплавились, как лед на солнце, и она может читать его, как книгу. Но и это его не волновало.
— Пойдем, — велел он, протягивая руку. — Поднимемся наверх.
Она понимающе улыбнулась, вложила пальцы в его ладонь и позволила ему поднять себя.
— Насколько я припоминаю, милорд, возникла крайняя необходимость в новом уроке итальянского.
Два дня спустя Джайлз снова отправился в «Уайте», где в отдельном кабинете его уже ждали Девил, Хорэс и Уэринг.
— Это Уолвин, — сообщил он им с порога.
Девил медленно опустился на стул.
— Твой наследник после Осберта?
Джайлз кивнул:
— Уолвин Роулингс, очень дальний родственник. У нас был один прадед.
Он выудил из кармана копию фамильного древа и вручил Девилу.
Тот, вчитавшись в нее, сосредоточенно нахмурился:
— Тебе следует сделать что-то на предмет продолжения рода. По основной линии ты был единственным ребенком, а у твоих бабки е дедом родилось всего двое детей, мальчик и девочка.
— Не отвлекайся, — велел Джайлз. — Переходи к следующей ветви.
— Восемь детей. А до них еще восемь. Теперь я понимаю, что ты имел в виду. Вас слишком много.
Девил передал бумагу Хорэсу. Тот близоруко прищурился, стараясь разглядеть мелкие буквы.
— Это то, с чем помогали Франческе Хенни и твоя матушка?
Джайлз кивнул.
— А им, в свою очередь, помогали леди Озбалдестон и кое-кто еще. Сомневаюсь, что сами мы сможем определить родство точнее.
Хорэс протянул свиток Уэрингу:
— По-моему, достаточно ясно. Осберт пока что твой наследник, а после него — Уолвин. Но зачем тебе все это? Уэринг тоже поднял на него вопросительный взгляд.
Джайлз коротко объяснил, в чем дело.
— Не слишком приятное известие, — пробормотал Хорэс. Вид у него был глубоко встревоженный.
— Это еще слабо сказано, — вторил Уэринг, делая какие-то заметки. — Похоже, что сначала пытались разделиться с вами, но как только возможность появления вашего наследника стала более определенной, вероятный убийца обратил свой взор на леди Франческу.
— Негодяй! — взревел Хорэс, грохнув кулаком по столу. — Но вы правы, Уэринг, пожалуй, имеет смысл устранить сначала ее.
— Разумеется, — кивнул Джайлз. — Правда, теперь мы предупреждены, и ее охраняют день и ночь, так что главное — сосредоточиться на поимке этого таинственного злодея.
Девил мгновенно выпрямился:
— Итак, что нам известно об Уолвине Роулингсе?
— Ему должно быть около пятидесяти, — сообщил Джайлз. — Я и встречался с ним всего однажды, после смерти отца.
— Я его помню, — вмешался Хорэс. — Паршивая овца семейства Роулингсов Никто не хотел с ним знаться. Абсолютно непристойный тип. Его отправили в Индию, и семья вздохнула с облегчением, но он как фальшивый пенни: в огне не горит, в воде не тонет. Объявился сразу же после гибели твоего отца.
Сверившись с фамильным древом, Хорэс ткнул пальцем в одну из записей.
— Его папаша, старый Гисборн, тогда еще был жив и выгнал Уолвина из дому, да и мне прислал письмо с предупреждением не иметь с ним никаких дел, поскольку ему нельзя доверять.
Уэринг быстро царапал пером по бумаге.
— Должен сказать, что этот Уолвин кажется мне более способным на убийство, чем мистер Осберт. У нас есть его описание? Кто-нибудь знает, где его можно найти? И женат ли он?
— Сомневаюсь! — фыркнул Хорэс. — Если верить Гисборну, он больше пристрастен к кабацким девкам.
