Савинкова в Ярославле, левых эсеров в Москве и Чехословацкого корпуса, были проведены обыски и аресты иностранных дипломатов (раскрытие «заговора послов»).
В то же время в Москве официально открытое генеральное консульство Украинской Державы весьма активно использовалось для прикрытия антисоветской работы. Прежде всего это касалось получения украинского подданства, выдачи новых паспортов и отъезда «за границу» – на Украину. По свидетельствам Гурко и князя Трубецкого, получение украинского паспорта не составляло значительных формальных трудностей. Посольство возглавлял бывший служащий общеземского союза Кривцов (Кривский), имевший большие связи в среде московской общественности. Его благословил Святейший Патриарх Тихон. Консул «отличался отменной любезностью и готовностью помочь всем и каждому. Регистрация принадлежности к уроженцам Украины была самая фантастическая».
Но с июля 1918 г. порядок регистрации был ужесточен, «требовалось разрешение различных большевистских учреждений, начиная с Центроплана и кончая Комиссариатом по Иностранным Делам. Без этого разрешения нельзя было получить визы от Германского Генерального Консульства на въезд в Украину». Однако, и в этой ситуации выезд на Украину не становился невозможным. По воспоминаниям Челищева, служащие Наркомата иностранных дел, бывшие судебные чиновники, помогали своим коллегам, ставшим участниками подпольных центров, в оформлении командировок на Украину, выдаче соответствующих документов. Довольно эффективной была отправка по линии Общества Красного Креста. Не вызывали подозрений даже командировки от Всероссийского Союза городов, хотя самой этой структуры уже не существовало. По свидетельству В.Н. Челищева, «во всех канцеляриях работали чиновники старого времени», знакомые с подпольщиками по совместной государственной службе. Так, например, в отделе оформления заграничных паспортов работало много бывших адвокатов, а в самом НКИДе оставалось много прежних чинов Императорского МИДа, «одноклассников» многих подпольщиков по совместной учебе в Училище правоведения или на юридическом факультете Московского Университета. Широко практиковалась подделка подписей на командировочных удостоверениях, написанных на бланках того или иного ведомства.
Маршрут переезда на Украину проходил по линии Брянской (ныне Киевской) железной дороги через Калугу, Брянск и Унечу («пограничный» пункт между Советской Россией и немецкой зоной оккупации), далее – через Оршу или Хутор Михайловский, в общем направлении на Киев. Другой маршрут на белый Юг проходил через Саратов на Царицын и далее – через границу Всевеликого Войска Донского. Но на этой «эстафете» часто «сходили» с курса и от Саратова, вместо Царицына, отправлялись на Урал и в Сибирь (так на Восточный фронт прибыл полковник Лебедев). К августу 1918 г. этот «путь сообщения с Сибирью», в оценке донесений СВР, становился «все более непроходимым». Поволжье и Урал становились прифронтовым районом, где проходили боевые действия между красной армией, войсками Комуча, Донской армией.
Таким образом, частые взаимные контакты между белым Югом и Сибирью в первой половине 1918 г. были вполне возможны. Уже с весны многие кадеты, члены СОДа, начали покидать Москву для участия в легальной работе в антибольшевистских правительствах. Получив указания от майской конференции кадетской партии, в Сибирь отправились В.Н. Пепеляев и А.К. Клафтон. Московский СВР запрашивал Омск: «Необходимо указать, какие категории лиц нужны Сибири, какие области управления по преимуществу должны быть обслужены», «хотелось бы также знать и про материальные условия, которые обещаются лицам, имеющим отправиться в Сибирь».
Но главное внимание уделялось белому Югу. В течение лета 1918 г. туда выехали Астров, Степанов (ему было переданы резолюции собраний Национального Центра, ЦК кадетской партии и СВР) и Федоров. В сентябре через Оршу и Гомель выехали в Киев Гурко и Меллер-Закомельский. В ноябре на Юг отправились Челищев, Титов, московский мировой судья Г.А. Мейнгардт (возглавивший на Юге «Комиссию по расследованию преступлений большевиков»), а в начале декабря – Н.К. Волков, А.С. Салазкин и А.А. Червен-Водали. Последним из московских «активистов», опасаясь за судьбу своей семьи, остающейся в Москве, на Юг выехал П.И. Новгородцев. Показательно, что выезд некоторых из них (Степанова, Астрова, Челищева) сопровождался назначением их на определенные правительственные должности, предварительно согласованные с генералом Алексеевым. Особое Совещание и местные отделения кадетской партии, особенно Ростовский и Екатеринодарский областные комитеты, должны были тесно сотрудничать с ВНЦ, к чему призывал, например, князь Долгороуков: «Партия Народной свободы, считая теперь надпартийное единение главной своей национальной задачей, может призывать широкие слои общества к содействию заданиям и работе именно Национального Центра», «главная партийная работа наша и состояла именно в образовании широкого междупартийного и общественно-политического фронта, долженствующего подпереть противобольшевистскую военную силу, дать толчок приложения союзнической помощи и способствовать образованию русской государственности».
Роковыми по своим последствиям событиями для московского подполья в 1918 г. стали неудавшееся покушение на Ленина и официальное провозглашение 2 сентября 1918 г. «красного террора». По оценке Гурко, «жизнь в Москве для принадлежащих к прежним зажиточным слоям населения, а тем более – для причастных к прежней государственной или общественной деятельности, стала совершенно невозможной. О какой-либо политической работе с малейшей надеждой на успех не могло быть и речи. Унести ноги от непосредственной близости к большевистскому застенку – вот на чем приходилось сосредоточивать свои усилия…, в Москве почва горела у нас под ногами».
Источники и литература
Вакар Н. Заговор Корнилова (по воспоминаниям А.И. Путилова). // Последние новости, Париж, № 5784, 24 января 1937.
Винберг Ф.В. В плену у обезьян, Киев, 1918.
Виноградский Н.Н. Совет общественных деятелей в Москве. 1917–1919 гг. // На чужой стороне, т. IX, Берлин-Прага, 1925.
Военный листок, Петроград, № 1, 22 апреля 1917.
Генерал Л.Г. Корнилов и А.Ф. Керенский (беседа с П.Н. Финисовым). // Последние новости, Париж, № 5818, 27 февраля 1937.
Гучков А.И. Из воспоминаний. ⁄⁄ Последние новости, Париж, № 5668, 30 сентября 1936.
Деникин А.И. Очерки русской смуты, т. 2, Париж, 1922.
Деникин А.И. Об «исправлениях» истории. // Последние новости, Париж, № 5713, 14 ноября 1936.
Иоффе Г.З. Белое дело. Генерал Корнилов. М., 1987.
Милюков П.Н. По поводу сообщения П.Н. Финисова // Последние новости, Париж, № 5825, 6 марта 1937.
На страже (орган Военной Лиги), Петроград, № 1, 14(27) августа 1917; № 2–3, 28 августа (10 сентября) 1917.
Отчет о Московском совещании общественных деятелей 8-10 августа 1917 г. М., 1917.
Путилов А. Заговор генерала Корнилова (Ответ моим критикам) // Последние новости, Париж, № 5839, 20 марта 1937.
Савич Н.В. Воспоминания, СПб, 1993.
Сидорин В.И. Заговор Корнилова (письмо в редакцию) // Последние новости, Париж, № 5817, 26 февраля 1937.
Аргунов А.А. Между двумя большевизмами. Париж, 1919-
Болдырев В.Г. Директория. Колчак. Интервенты. Новониколаевск, 1925.
Быков А, Панов Л. Дипломатическая столица России. Вологда, 1998.
Гоппер К. Четыре катастрофы. Воспоминания. Рига., б.г.
Гурко В.И. Из Петрограда через Москву, Париж и Лондон в Одессу. 1917–1918 гг. // Архив русской революции, т. XV. Берлин, 1924
Гутман А. (Ган) Россия и большевизм. 1914–1920.4.1. Шанхай, б.г.
Дело Бориса Савинкова. М.,
