на меня. — Я преграждаю ему путь, поэтому он вынужден поднять на меня взгляд, впервые за вечер. — Мне надо тебе кое-что сказать.
Все прекращают озираться в поисках тех, за кем сюда приехали, и тоже смотрят на меня.
— Прости, Лалит, но я не могу выйти за тебя замуж.
Поразительно, как спокойно звучит мой голос, дрожавший еще десять минут назад. Увы, я оказываюсь единственным спокойным человеком в этом доме. Потому что после моих слов происходит взрыв и настает хаос.
— Что?! Зоя! — кричат моя мама и мать Лалита в один голос.
— Зоя-бита, не надо так говорить…
— Это всего лишь небольшое помутнение…
— Это нервы перед свадьбой…
— Не пей больше виски…
Я делаю глубокий болезненный вдох.
— Лалит, — я смотрю ему прямо в глаза и крепко стою на земле своими толстыми ногами, — я не выйду за тебя, потому что уезжаю в Нью-Йорк. Жить и работать.
После этих слов в уютной гостиной повисает гробовая тишина. Теперь никто из находящихся здесь не отваживается взглянуть на другого.
Я поворачиваюсь к маме и папе.
— Мне очень, очень жаль. — Теперь я чувствую свою вину. — Но мы просто друг другу не подходим.
Родители совершенно сбиты с толку, словно оказались на другой планете, где все говорят на непонятном языке. Они не заслуживают такого унижения, и мне грустно, что у них такая плохая дочь. Они заслуживают идеальной Бриллиантовой Дочери. Как же быстро мы разочаровываем родителей! Но я все еще хочу стать той, кем они могли бы гордиться.
— К тому же он все еще любит свою бывшую девушку. Это очевидно.
Наверное, не слишком-то красиво получилось, но я ведь не сказала ни слова неправды? Мать Лалита судорожно вздыхает, прижав ладонь ко рту, будто услышала приговор.
— Так вот почему пропал твой паспорт? — Ноздри Лалита трепещут от облегчения.
А вот тут я начинаю злиться. Неужели у него не найдется для меня другой реакции? Даже гнева? Ему настолько на меня наплевать? Разве на нем не лежит часть вины за нашу неудачу?
— Да. Только он никуда не пропадал. Он сейчас в американском консульстве, где мне оформляют рабочую визу в Штаты.
На самом деле получение визы оказалось не таким уж сложным делом, как его описывал Каран. У «ПНР Глобал Рисёрч», компании, в которую я устраиваюсь, есть свой агент, который помог мне с организацией всего процесса, от заполнения заявления на визу до оформления огромной кипы документов и собеседования в самом консульстве. Выходит, зачастую преграды не столь уж непреодолимы, как нам представляется. Это еще одна простая мудрость, которую я долго не осознавала.
— Почему? — Лицо Лалита искажается какой-то эмоцией, которую я никак не могу угадать. — Почему все вы, чертовы женщины, хотите от меня уйти? Как же я тогда слеплю жену, которая мне нужна?
Вот как? Ну, желаю удачи. Что-то я сомневаюсь, что ему удастся эта лепка, даже если Бюстина согласится выйти за него замуж.
— Я ухожу, потому что хочу другой жизни. — Если бы я произносила эти слова месяц назад, я бы дрожала, как лист на ветру. Но сейчас все иначе. Сейчас я совершенно спокойна.
— Я не понимаю! Что вам еще надо?! — выкрикивает он. — Я неплохо зарабатываю, образован, хорош собой.
Как мне объяснить ему? И всем им! Что сказать, чтобы развеять наконец этот вязкий туман традиций? Чтобы они поняли, что я стремлюсь не к лучшему, а просто к иному.
Я гляжу на их озадаченные и злые лица, будто осматриваю комнату сверху, отстраненно, поднявшись над своим телом. Единственный человек, который понял бы меня, сейчас не с нами.
Где же Шейла Бу?
— Но, Зоя, Нью-Йорк?! — обретает дар речи мама. — Эта чушь про Нью-Йорк так и не выветрилась из твоей головы? И ради нее ты готова пожертвовать своим браком?
— Я не замужем.
— Ты была почти женой! Оставалось всего три недели! Родственники уже отвечают на приглашения на свадьбу!
— К черту родственников!
Лалит хватает меня за плечо и сильно, причиняя мне боль, сжимает пальцы.
— Только не говори, что ты мне изменяешь, Зоя.
Ох, бедный Лалит. Бедный Омерзительный Лалит, Грязная Свинья и Бриллиантовый Жених. Неужели я так и не смогла увидеть в нем живого человека? Но измена?.. Неужели Бюстина ему изменяла? А он? Изменял ли он мне? Хотя мне все равно. Жалость заставляет меня говорить теплее, чем я собиралась. Но нельзя забывать, что им следует самим разбираться в своих проблемах, не взваливая их на меня.
— Нет, я…
— У тебя есть кто-то другой? Да? Я знаю, что есть. Говори!
Да, есть, вот только ему я об этом говорить не собираюсь. Я не считаю изменой мечту, мысли о другом городе и глубоко хранимый секрет.
Краем глаза я замечаю, что мистер Арнав, все еще томившийся на крыльце, на самых дальних подступах к этой драме, напрягся, приготовившись ворваться и освободить меня из рук Лалита.
Но я не нуждаюсь в том, чтобы меня кто-то спасал. Я знаю, какие мысли сейчас роятся в маминой голове: «Можно ли еще спасти эту ситуацию? Может, действительно есть другой мужчина? Тогда мы можем просто сменить жениха. Если она выйдет за другого, мы не потеряем лицо перед людьми. Пройдет пара лет, и никто не вспомнит об этой досадной заминке, если только она станет чьей-то женой».
Но у меня нет пути назад. Не знаю, какая жизнь ждет меня за пределами привычного, но после всего этого, узнав секрет Шейлы Бу, я не могу отказаться от своего шанса.
Я отрываю пальцы Лалита от своей руки, один за другим. Моя рука оказалась не слабее его, а может, и даже сильнее. Надо же, я бы никогда в это не поверила.
— Нет, Лалит, я бросаю тебя не из-за другого мужчины. Я ухожу ради того, чтобы уехать в другую страну. Я не та, что тебе нужна, а ты — не тот, кто нужен мне.
Взволнованный, он отворачивается в сторону двойных дверей, но я снова поворачиваю его лицом к себе:
— Послушай меня. Ты же приехал сюда, чтобы разыскать эту девушку, Лопи, ведь так? Тогда чего ты ждешь? Иди, найди ее…
Возле двери опять какая-то суматоха.
«Муни бэднам гуи, дарлинг тере люи…»
Музыка, грохнув из беспроводных динамиков, наполняет комнату звуками разнузданной песни в исполнении болливудской певицы. Мать Лалита, ближе всех стоящая к динамикам, вздрагивает от испуга.
Кто догадался опять включить эту песню?
В дверь втекает нечто крупное в голубом покрывале. И это не только голубой: всполохи оранжевого чередуются с мазками зеленого и
