телефон, то на меня.
А посреди всего этого стою я, с вывалившимся из-под короткой и внезапно ставшей очень тесной майки животом и в весьма двусмысленной позе зажигательного танца.
О боже! Грязные танцы и алкоголь, и все это на глазах у старейшин семьи. Слова «Муни баднам» подхвачены раскатистым припевом, но умница Пиху успевает выключить песню. Видимо, мое тело никак не может привыкнуть к самой идее движения. Дядюшка Балли глубоко затягивается сигарой, а потом разражается гулким кашлем, звучащим особенно зловеще в повисшем молчании.
Какого черта они все здесь оказались?! Это же Алибаг, рай на заднем дворе Бомбея, они могли приехать сюда в любой другой отель и когда угодно. Так почему сейчас и именно сюда?! Неужели мне не суждено вырваться из-под их надзора хотя бы на один вечер?
Первой приходит в себя мама.
— Ах, Зоя-бита, здравствуй. Прости, что так свалились тебе на голову. — Потом она поворачивается и обращается к дядюшке Балли: — Давай немного отдохнем, а потом продолжим поиски Шейлы-диди.
Поиски Шейлы Бу? Мы с девочками обмениваемся потрясенными взглядами.
— Эээ, прошу прощения, но что происходит?
Из-за маминой спины выходит папа и откашливается:
— Видишь ли, Шейла-диди исчезла.
— Как исчезла?!
Недавний танцевальный запал превращается в ужас. В нем ощущается примесь еще одного чувства. Кажется, это надежда.
— Она ушла из дома еще вчера вечером и не вернулась, — говорит папа, и я замечаю, каким уставшим он выглядит.
Господи. Неужели она исчезла из-за нашего разговора в спортивном клубе? Или из-за диагноза? Или из-за того, что стоит за смайлами и подмигиванием? Боже, скажите, что я тут ни при чем!
— Она не попала в ДТП? С ней все в порядке?
Минутку. Когда я получила сообщение с подмигиваниями? Сегодня днем? Значит, она жива. Слава богу!
Папа поднимает руку в успокаивающем жесте:
— Мы, конечно, тоже об этом подумали, но Юви нашел под ее матрасом какую-то листовку о собрании художников. Мы уверены, что она где-то здесь. Когда мы сюда позвонили, нам не дали никакой информации, ссылаясь на защиту прав гостей, поэтому нам пришлось приехать.
Она здесь? Ну точно, я же отправила ей это сообщение. Значит, я и виновата. Или нет?
Если она уехала из дома еще прошлым вечером, то должна была знать об этом съезде еще до моего сообщения.
Папа усаживает дядюшку Балли на кресло возле мини-бара, а мама подходит ко мне, чтобы прошептать:
— Прости, бита, что мы сорвали тебе вечеринку. Но видишь ли, дядюшка Балли устроил такой скандал в фойе отеля… Ты же знаешь, какой он… — На ее лице отражаются неприязнь и смирение. — Вот мы и подумали, что лучше уладить все спокойно, в твоем номере. Ты же не возражаешь?
Она так расстроена и взволнована, что у меня не хватает духу сказать, что на самом деле я возражаю и мне не нравится это вторжение.
Пиху и Камия, решившие, что наш уик-энд завершен, выходят на крыльцо. Арнав оказывается рядом с ними. Девочки усаживаются в кресла с откидными спинками и равнодушно пялятся в свои телефоны. Арнав стоит на крыльце настолько близко к двери, насколько позволяют приличия, и старается не упускать меня из виду. Аиша, Таня и я остались в гостиной, чувствуя себя до странности неловко, будто это мы ввалились на чужую вечеринку. Папа пытается кому-то позвонить, а дядюшка Балли просто сидит в кресле, дымя сигарой, как мафиози.
Но моя вечеринка еще не окончена. Двойные двери, автоматически закрывшиеся после того, как в них ввалилось мое семейство, вдруг снова распахиваются, и появляется мой Бриллиантовый Жених. В крайне взвинченном состоянии.
Да какого черта тут происходит?!
— Лопи! — восклицает он с порога. — Я знаю, что ты здесь! — И застывает на месте, увидев меня в окружении семейства. — Зоя? Вот черт! Я и забыл, что ты тоже тут будешь!
Тоже?!
И в эту секунду я понимаю, кто такая Лопи. Так зовут Бюстину! Ту самую девушку-администратора, обнаженную натурщицу, которая сейчас как раз кому-то позирует. Вот кого разыскивает Лалит. Вот зачем он сюда приехал. И вот почему так вздрогнул, когда я упомянула о своем девичнике в «Чаби Пир», перед тем как мы встретили Арнава и Таню.
— О, здравствуй, Лалит-бита! — Мама не рада видеть его здесь, особенно учитывая «исчезновение» тетушки Бу, но не позволяет себе быть невежливой. — А кто такая Лопи? Твоя подруга? Она тоже придет на вечеринку Зои? Заходи, заходи же скорее!
— Лалит-бита, остановись! — кричит кто-то из коридора.
Небеса, смилуйтесь надо мной! Это задыхающаяся мать Лалита в кремовом шальвар-камизе, и туника свисает с ее хрупкого туловища как парашют. Она распахивает двойные двери и наталкивается прямо на мою маму.
— Ой… — только и произносит она, узрев клан Сани почти в полном сборе в гостиной отдельного коттеджа в Алибаге.
Лицо Лалита искажается от ужаса:
— Мамочка! Какого черта ты тут делаешь?!
— Ты не можешь… ты не можешь… — Она задыхается.
Моя мама, которая уже пришла в себя после того, как ее чуть не сбили с ног, протягивает ей бутылку с водой.
— …Я слышала, как ты говорил по телефону… — Мать Лалита жадно пьет воду. — О том, что хочешь разыскать эту Лопи. А потом увидела, как ты бросился вон из дома за… за этой девицей. Вот я и села на паром, который ушел сразу за твоим.
И я еще колебалась, стоит ли отменить свадьбу и уехать в Нью-Йорк! Остатки сомнений рассеялись без следа. Я ощущаю покой и умиротворение. Какой смысл пытаться строить брак и какие-то отношения, если старые угли еще не прогорели дотла? Только ради того, чтобы угодить родителям и получить одобрение безликого общества? Тем более что угли прошлой любви еще явно занимаются пламенем.
Я должна бы волноваться или хотя бы чувствовать вину, стоя сейчас перед родными и женихом, но меня охватывает смертельное спокойствие. Будто я приняла волшебную таблетку, и мучительная агония в мановение ока сменилась абсолютным покоем. У меня есть небольшая фора перед тем, как я снова начну что-то чувствовать.
Можно немного подождать и позволить Лалиту самому разорвать помолвку, но я не буду этого делать. Просто потому, что это не по мне. Хватит уже лжи и притворства, особенно перед мамой и папой. Пусть знают, чего я хочу от жизни. Не дело начинать новый путь с нового обмана.
Давай, Зоя, пора.
Девочки, словно услышав мой внутренний голос, встают и двигаются ко мне, чтобы встать за моей спиной. Они как кирпичики надежной стены. Пиху снова перебирает бусины на своем браслете.
— Лалит, посмотри
