Очень скоро их стало пятнадцать, а потом десять. И вот тут они включили мозги.
Пятеро поехали куда-то в левую сторону, по большой дуге и неудобной для прицеливания траектории, а остальные пятеро рванули по зеркальному маршруту, но в правую сторону.
Таргус сумел выбить лишь одного из правой группы, но и только.
Развернув коня, он поехал обратно на север, чтобы выйти на встречный курс с левыми преследователями.
В цепи осталось не так много патронов, Таргус не мог вспомнить, перезаряжал он винтовку или нет…
Опустив взгляд, Таргус удостоверился, что у него есть семь выстрелов, а потом только револьверы.
Казаки не до конца поняли всю глубину и продуманность манёвра Таргуса, поэтому поддались желанию поехать навстречу и зарядить по нему из всех стволов.
Только вот Таргус желал ровно того же.
Не останавливая коня, он отпустил винтовку, повисшую на ремне, а затем открыл огонь из выхваченных револьверов.
Четыре пули — три трупа и один раненый.
Пятая пуля для не пострадавшего, но мимо, ибо тот пригнулся и спрятался за крупом лошади.
Таргус мысленно пожал плечами и в последние секунды выстрелил в шею лошади.
Лошадь подумала, что умерла и завалилась набок. Был шанс 50×50, что она выберет нужный Таргусу бок. Лошадка не подвела Таргуса и от души шоркнула казаком об каменистую почву. Возможно, что летально.
Подведя свою кобылу к лежащему на земле раненому в живот казаку, Таргус спешился и подошёл поближе.
— Сколько вам заплатили, чтобы вы пошли на смерть? — спросил Таргус этого несчастного, которому жить максимум часа два.
— Пішов ти… — хрипнул казак.
— Нет, это ты сейчас пойдёшь, — улыбнулся ему Таргус и решил не тратить патрон.
Вместо этого он выдернул из ножен на поясе казака кинжал и пропорол ему глотку. Несколько незабываемых минут, которые казак заберёт с собой в Пустоту. Слишком мало времени, чтобы умереть от кровопотери, поэтому человек захлёбывается в крови. Просто решение, примитивное, но доставляет ужасные предсмертные мучения жертве.
Казак ещё и прижал к шее белую тряпку, надеется выжить… Можно было только пожелать ему удачи.
Перезарядив револьверы, Таргус поместил их в кобуры, а сам взялся за винтовку.
Те четверо, ушедшие по большой дуге, где-то рядом.
Вскочив на лошадь, пока ещё действующий император двух империй огляделся.
Что-то ту нечисто…
Шелестящий звук. В лошадь ударилась стрела. К боли её жизнь не готовила, поэтому она сразу понесла. Таргус вынул ноги из стремени и прыгнул в удачный момент.
Проблема стрел — сложно идентифицировать место выстрела.
«Похоже на дешёвый вестерн, где чтобы убить злодея собирается целая команда из ковбоев, ранчеров, городских жителей и индейцев, каждый из которых оказывается полезен по ходу сюжета», — подумал Таргус.
Снова шелест и в грудь врезается стрела с иглообразным наконечником. Кирасу таким дерьмом не пробить, ну и у Таргуса есть направление, куда смотреть.
Кустарник и прямо под ним ублюдок с луком.
Выстрел.
«Индеец» отправился в царство Вечной Охоты.
Таргус вновь почувствовал себя живым. Вот чего ему не хватало — личного участия.
Он мог высыпать в Пустоту города, но это не то, как защищённый секс: вроде что-то есть, но ощущения какие-то не такие.
Личное убийство смертельно опасных врагов — это то, что нужно.
Тут-то появились те четверо.
Слишком близко для винтовки.
Выхватив револьверы, Таргус открыл последовательную стрельбу от ближнего к дальнему.
Первый выпал из седла, второй с воплем схватился за правую ногу, третий ничего не понял, так и продолжил ехать с простреленной головой, а четвёртый отделался лёгким испугом.
Разброс у револьвера ужасный, прицельно можно стрелять максимум на восемьдесят метров, дальше начинается зона случая.
Два раза выстрелив по четвёртому, убив его самого, а затем и его коня, Таргус послал третий выстрел в раненого в ногу.
Ковбойская стрельба не входила в список его талантов, но сегодня он был в ударе.
Для форсу покрутив револьверы вокруг пальцев, Таргус поместил их в кобуры и повернулся к своей лошади.
А там стоял тот казак со вскрытым горлом и держал свой мушкет.
Ослепительная вспышка и тьма.
//Где-то у Волги. В июне 1747 года//
Три всадника ехали вдоль реки Волги и внимательно смотрели на следы.
— Ты, Максимка, точно следы розумеешь? — спросил у молодого более зрелый драгун.
Усатый, седой, с лысиной под форменным драгунским шлемом. Видно, что из рекрутов ещё времён Петра I. Вероятно, дослуживает век в приграничье, где казаки порой буянят, а также крымская татарва и горцы дикие случаются.
— Да, розумею, дядька Никол, — ответил молодой, выслеживающий заветную добычу. — Вот здесь козаки прошли и наш хлопец.
Молодой внимательно изучал следы на степной пыли с редкими признаками травы.
— И чиго дальше была-то, дядь Никол? — нетерпеливо спросил третий всадник.
— Да чо было-то? Дальше Елизавета, дщерь Петрова, без единого выстрела Зимний взяла, — продолжил старую историю старый драгун. — И я там был, токмо в казарме просидел сиднем, а зря. Мож, щас за этим немчиком не гонялся бы…
— Ой-ой… — пролепетал драгун-следопыт, осаживая лошадь и берясь за мушкет. — Смотрите, что деется…
— Свят-свят-свят… — начал отчаянно креститься старый драгун. — Нашли, получается…
У берега реки валялись трупы, где-то сразу с конями, а где-то отдельно. Лужи крови, бледные лица…
— Это козаки наши, — произнёс следопыт и свесился с коня, начав блевать.
— Ага, они самые, — кивнул старый драгун. — А где немчик наш?
— Вон там… — нашёл в себе силы указать на нужное тело следопыт. — Бу-у-у-э-э!
— Вотанокак… — прошамкал старый драгун. — Сталбыть, отбегался… В царскую голову попал козак…
— Это вот этот зарезатый? — удивился третий ездок. — А как? Да не, не он!
— Он-он, — кивнул старик. — Из мушкета стрельнул и сразу упал замертво. Видывал я такое…
— Ты, слыш, дядь Никол, — вдруг тихо заговорил третий участник их патруля. — Негоже нам царя-то того…
— Так не мы же! — удивился старый драгун.
— Так кто поверит? — парировал третий ездок.
— А ты-то прав, если подумать… — пробормотал старый драгун. — Эта, верёвка есть?
