— Тише, душа моя, тише, — бормотал Женька, придерживая любимую и переводя ее резкие толчки снизу в неторопливые плавные движения. — Тебе же самой больно.
— Плевать, — пробормотала Марьяша между стонами, — чувствовать тебя целиком в себе — самое большое наслаждение, ради этого можно и потерпеть.
Евгений только ласково улыбнулся. Он осторожно отстранился от девушки, закинул ее ноги себе на плечи и стал входить медленно и осторожно, наблюдая за малейшей реакцией, контролируя каждый толчок.
— Ты редкостный зануда! — пробормотала Марька.
— Нет, мое сокровище, я просто защищаю тебя от себя самой.
Ритм был выверенным и точным, движения уже совсем умелыми, не прошло пары мгновений, как Марьюшка улетела под чуткими ласками и Женя присоединился спустя пару судорожных ударов сердца.
— Я идиот, — пробормотал он, крепко прижимая Марьяшу к своей груди, — ну как я мог позволить тебе уйти.
Эпилог
Утром к Даринке Марья прилетела с приличным опозданием, но невероятно счастливая и со сверкающими глазами.
Подруги не стали ничего говорить, просто сунули Марьюшке ее платье и спросили, будет ли делать укладку, пока мастер не ушел.
— А надо? — растерянно посмотрела Марья на невесту. Делать ничего с волосами не хотелось, но если Гелке приспичило…
— А как хочешь, — махнула рукой Ангелина. — Хоть в джинсы обратно влезть, главное, чтоб тебе комфортно было.
Джинсы переодевать Марьяна не стала, ей очень нравился удобный наряд, выбранный подругой, но от укладки отказалась, так и осталась с растрёпанными, будто пёрышки у беспокойной птахи, волосам.
Ангелина металась по дому одетая в пижаму, зато с прической, макияжем и фатой на голове.
— Мелкая, даже не смотри в сторону балкона! — предупредил старший брат, который все это время петлял по квартире и все бабье царство организовывал. — Я помню твою мечту сбежать с собственной свадьбы. Иди лучше одевайся.
Дарька, ты чего в платье и тапочках щеголяешь? Иди надень туфли, а то так и уедешь.
Глафира, ну почему у тебя только один глаз накрашен? Ну ты-то куда?
Марья? Марья!
Друг схватил Марьяшку и подтащил к окну.
— Ну Жека и зверь! — протянул он с уважением. — Но хвастаться будешь потом, сейчас нужно это безобразие замазать. Мелкая, как называется та хрень, которой ты синяки под глазами вечно штукатуришь?
— Консилер! — отозвалась Гелка из соседней комнаты. — А тебе зачем?
— Мне-то незачем, Марьке он нужен.
— Опять засосы? — Ангелина высунулась в дверь, прикрывая кружевное белье и чулки халатиком. — Охренеть! — констатировала она, а затем понеслась к своей косметичке.
Дальше началась привычная вакханалия. Глаша с Дариной пытались надеть на невесту платье, не задев прическу, невеста в это время самозабвенно красила Марьюшку, ибо такой слой консилера без дополнительного макияжа смотрелся как грим у клоуна, а Сашка носился по квартире, руководя действиями и попутно собирая паспорт сестры, ее помаду, телефон, зарядку, букет.
В последний момент выяснилось, что погладить рубашку самому Александру девушки забыли и гладили ее за пять минут до выхода. Конечно же, спалили, но как сказала мудрая Даринка — под пиджаком незаметно.
— Боже, как повезло Крестному! — то и дело бормотал Сашка.
Дмитрий Васильевич сегодня ночевал дома у Вадима с формулировкой «чтоб не сбежал».
Впрочем, время этой ночью друзья жениха провели хорошо, в теплой мужской компании, выпили по рюмке коньяка на ночь и спали, как младенцы. В отличии от Ангелины, Вадик не вертелся и не переживал всю ночь, перед смертью ведь не надышишься.
— Девки, такси! — Сашка, лихорадочно сверкая глазами, которые за это утро начали собираться в кучку, заскочил к девушкам в комнату и так и замер. — Охренеть, вы красотки! — выпалил он. — Стойте, сфоткаю!
Девушки мгновенно окружили Ангелину. Красавица Даря в изумрудно-зеленом платье, с яркими стрелками и гривой иссиня-черных волос, обняла с одной стороны, Глафира в ярком синем платье, с короной рыжих кос на голове и яркой помадой обняла с другой, а Марьюшка просто повисла на шее.
— Я люблю вас! — прошептала подругам Ангелина в тот самый момент, когда брат щёлкнул камеру. Лица на фото у всех были на редкость счастливые.
В большом, торжественно украшенном зале все замерли в ожидании невесты. У алтаря стоял непривычно взволнованный Вадим в элегантном костюме — Гелка выбирала — и начищенных туфлях.
Рядом с ним, не менее торжественные и нарядные замерли Сашка с Артёмом — лучшие друзья жениха.
В первом ряду, облокотились с двух сторон на Мишку Даря с Глафирой, Михаил привычно обнял подруг, позволив им повиснуть на своих огромных лапищах, чтоб не устали на каблуках.
Марьяна нежилась в крепких руках Евгения.
Звук вальса Мендельсона заставил всех вздрогнуть. В зал вошла Гелка под руку с Дмитрием Васильевичем. Необыкновенно юная и хрупкая в пышном платье с открытыми плечами, с замудренным пучком из золотистых локонов и со струящейся до пола фатой.
Первая всхлипнула Глафира:
— Какая она у нас красотка!
Даря украдкой вытерла глаза платочком.
Медленно и торжественно Дмитрий Васильевич провел дочь до алтаря и вложил ее руку в загребущие лапы Вадима, который уже тянулся к любимой невесте. Вадик знал, что Ангелина будет прекрасна, но не настолько. Вид Гелки, такой юной и невинной в этом пышном платье, сводил с ума.
«Ещё мгновение и эта девушка будет навсегда моя», — билось в голове у Вадима.
— Он сейчас съест её прямо у всех на виду, — пробурчал Мишка.
— Я смотрю ты завидуешь! — легко осадила друга Дарина.
Распорядитель церемонии начала произносить речь, но молодожены смотрели лишь друг на друга.
— Какие они влюбленные! — умилилась Глаша.
— Главное, чтоб вопрос расслышали и «да» вовремя ответили, — фыркнула Марьюшка, привычно скрываясь за сарказмом.
— Согласны ли вы, Милехина Ангелина Сергеевна, быть рядом с Корецким Вадимом Витальевичем в богатстве и бедности, в счастье и печали, в болезни и здравие?
— Да! — громко и уверено ответила Ангелина.
— Когда же она успела так повзрослеть? — не выдержала и зарыдала Дарина.
— Согласны ли вы, Карецкий Вадим Витальевич, взять Милехину Ангелину Сергеевну в жены, заботиться о ней, нести ответственность за все причиняемые разрушения… — на этих словах распорядитель запнулась, но продолжила, текст клятвы правил сам Вадим. — Слушать бесконечную болтовню и крепко любить всю оставшуюся жизнь?
— Да! — с идиотской, блаженной улыбкой ответил Вадим.
