Армия Нойштадта не выстояла перед натиском многотысячной армии зомбаков. Вдруг так взгрустнулось от осознания этого печального факта. Их Леопарды – красавцы, Стражи – так вообще атас! Как же так случилось, что даже такой мощной красивой армии не хватает? Походу Кейн был прав: вирус не выжечь, его только в пробирке насиловать и расчленять.
Мои философские размышления прервал очередной гулкий стук по обшивке экзоскелета. Амир не сдавался. Ну что за идиот? Вместо того, чтобы тратить драгоценные патроны на шайтанов, он тратит их на меня! А, может, он был в отчаянии? Может, он осознал, что это конец и потраченные на зомбаков патроны будут все равно что потрачены зря?
Он хотел мести, по глазам читал. Даже видя его лицо в пиксельном изображении, понять его смятение было нетрудно. Он был измучен и уже переходил в стадию равнодушия. Ему не было страшно, и это делало его страшным врагом. Врагом, который не боится умереть. Короче, самый настоящий моджахед!
Но тут вдруг на схеме отряда Стражей запикала его иконка. Я не сразу понял на этом гребанном венгерском, но NINCS PATRON очень походило на какое-то подобие очередной жопы.
Тогда Амир вдруг заорал, а я вжался в кресло и чуть-чуть припустил в штаны, потому что прямо на моих глазах его огромный Страж побежал на меня. С каждым широким шагом он почти возносился над землей, которая дрожала в такт его бум-бум-бум. Я так и застыл от этого охренительного зрелища: гигантский робот бежал прямо на меня с пилотом-суицидником. Я зажал педали, выставил вперед руки и приготовился к схватке.
Резкий удар, скрежет металла, визг бронированных пластин, писклявая сигнализация кричала, что у меня трещит герметичная обшивка. Мы схватились с ним врукопашную, а потом и вовсе покатились кубарем по земле, сметая на своем пути все: танки, зомбаков, трупы солдат. Огромный шар, сплетённый из стальных тел Стражей катался по полю, мы пытались набить друг другу стальные морды.
– Ах ты ж сука! – крикнул я, когда Амир вонзил руку куда-то в основание кабины.
В туже секунду на экране загорелась надпись «ВЕНТИЛЯЦИЯ: КРИТИЧЕСКИЙ НАГРЕВ». Гнида знал, куда бить. Походу, он собирался меня зажарить.
Я же в ответ стал избивать крепления стеклянного колпака, потому что знал лишь одно слабое место. Но вот я нащупал выступ на спине и стал избивать его: лопатки двигателя Амира застопорились, вонзившись в искореженный металл. В отместку Амир атаковал систему кислородного наддува под копчиком, резко завоняло жженым пластиком – возможно, так пахнет моя горящая жопа. Я же стал крошить стекло его кабины, по которой все больше разрасталась паутина трещин. Амир не уступал и уже вырвал гидравлическую сердцевину, отчего кабину стало заливать голубой жидкостью. Кажется, мое филе тоже сегодня поджарят.
Так мы и отрывали друг другу все системы жизнеобеспечения, пока весь экран не залило красным от сигнализаций отказов. Через пару минут голограммы и вовсе исчезли, когда датчики ретрансляции сигнала на колпак вспыхнули где-то по бокам.
Я ослеп.
Теперь я просто сидел в стеклянно-металлической скрипящей кабине, оказавшейся под прессом.
Но странным образом, только когда перед глазами исчезли все эти схемы, я прозрел.
Я увидел в кабине напротив меня такого же придурка, как я сам: человек, который потерял дом, друзей, родных; которого хотят сожрать кровожадные твари; который просто хотел сделать этот мир лучше, но которому судьба постоянно вставляет палки в колеса.
– Хватит! – крикнул я Амиру.
Но его глаза, которые смотрели на меня из кабины напротив, были ослеплены яростью. А ярость думать не умеет. Она умеет лишь бить, крошить, громить.
– Что мы творим? – крикнул я ему. – Остановись!
Хватка Амира ослабла, он прекратил давить на задний блок, где уже дымился генератор, обещая обездвижить меня.
– Мы с тобой два идиота! – снова крикнул я ему.
Микрофон не работал, датчики тоже. Мы едва слышали друг друга из кабин.
– Я свой дом не спас! Но я знаю, как спасти твой!
Лицо Амира потеряло следы гнева, теперь он был озадачен.
– Ты же нормальный парень! Не такой, как эти старперы! Мы с тобой родились в другом мире, и только такие, как мы, понимают этот мир так, как надо. Детей наверняка хочешь, жениться на секси-телке. А не подохнуть тут прямо перед зомбаками во славу их пирушки!
Амир продолжал сверлить меня недоверчивым взглядом. Я ему тоже не доверял. Но нам нужно объединиться, чтобы закончить эту битву в пользу человечества.
– Помоги мне отключить гребанные ракеты, и спасем твой дом!
– Это правда? Правда, что вам нужен только «Иерихон»?
– А нахрена мы по-твоему приперлись сюда?
– Триггер сказал, вы заражены!
– Именно поэтому я сижу в герметичной кабине и срусь от страха от той трещины, что сквозит справа от моего лица!
Амир смерил оценивающим взглядом повреждения моего купола. Вот-вот наползут синие светлячки на этот зов и пошинкуют, как других неудачливых пилотов в этот день.
– Получишь коды и спасем людей, так? – спросил он опять.
– Сто пудов, твою мать!
– Если обманешь…
– Не обману!
– Если обманешь, я вас всех изрешечу!
– Верю! Ты ж гребанный моджахед14!
– Ты хоть знаешь значение этого слова?
– Да! Суицидник с гранатами!
– Ты идиот!
– Это мое второе имя!
Амир потянул джойстики на себя, Страж медленно поднялся с моего прижатого к земле экзоскелета, а потом помог мне встать, потому что я валялся как беспомощный таракан и лишь ногами дрыгал. Мне далеко до мастерства управления терминатором.
– Что нужно? – спросил он.
– Триггер! У него коды отмены!
– Пойдем. Триггер должен быть в ангаре!
Страж Амира уверенно зашагал к ангару, за ним плелся неуклюжий пьяный скелет, спотыкаясь и размахивая руками, держа равновесие.
Вокруг продолжалась полная анархия: никаких построений, никакой четкой обороны. Каждый уже дрался за собственную жизнь.
– Внимание всем! Отступить к воротам! Держать плотную стену обороны!
Уверен, солдаты преисполнились надеждами, когда услышали долгожданный приказ. Пусть он и не значил ничего, но он доказывал, что в голове командующего есть план, а это значило, что еще есть смысл бороться.
– Центр управления, на связь!
– Слушаю, – ответила Арси.
Амир даже не заметил, что голос принадлежит нам.
– Приготовиться закрыть ворота.
А потом Амир посмотрел на меня и произнёс:
