Бродяка, девушка и картина
Джаспер, уткнувшись в пол, растянулся на животе перед величественной картиной. Его выражение морды мрачное, как у бассет-хаунда, который окончательно сдался.
Джейн принимает решение.
– Киран, – говорит она. – Я догоню тебя позже, но сначала помогу этому псу, хорошо?
– Ладно, – отвечает Киран, сморщив нос в сторону Джаспера. – Что с ним?
– Не знаю, хочу это выяснить.
– Это не твоя забота, – настаивает Киран. – Работники его кормят.
– Знаю. Это не важно.
– Хорошо. – Киран уходит. – Я буду в зимнем саду.
Джейн поворачивается к бассету:
– Джаспер, милый Джаспер.
Он вскакивает, энергично виляя хвостом.
Поднявшись к Джасперу, она неожиданно сталкивается с решительным отпором. Джейн пытается приблизиться к нему, но пес изворачивается, кружит вокруг нее, а затем подбегает сзади.
– Джаспер! – Она пытается уклониться. – Как же я смогу тебя погладить, если ты убегаешь?
Он садится и прижимается к ее голеням.
Это не приводит ни к чему хорошему: Джейн теряет равновесие и начинает неотвратимо заваливаться на картину с изображением зонтика. Нет! Не на, а в картину, прямо на изображение зонта. Холст никак не препятствует. Упав на твердую горизонтальную поверхность, она приподнимается в полном замешательстве.
Джейн распласталась на шахматном полу, в освещенной фонарями роскошной комнате. Рядом сохнет удивительный зелено-красный зонтик.
Конечно, Джейн потрясена. Она вскакивает на ноги и вертит головой, пытаясь понять, куда попала. На одной из стен висит огромная картина, изображающая лестничную площадку в настоящем дворце. На площадке стоят рыцарские доспехи рядом с которыми застыл бассет-хаунд. В глубине видна еще одна лестница, ведущая на третий этаж.
Пока Джейн осматривается, бассет-хаунд на картине начинает двигаться в ее сторону. Внезапно он делает шаг прямо сквозь картину – и оказывается в одной комнате с Джейн. Это не Джаспер. Он такой же энергичный, у него такие же треугольные уши. Но тело более пропорционально, а нос вздернут. Он, как и Джаспер, пегий, но белые пятна кажутся светлее, черные – темнее, а коричневые – мягче.
– Джаспер, – восклицает Джейн, пугаясь собственного голоса.
«Мое настоящее имя – Стин, – уточняет пес и произносит по буквам: – «С-Т-И-Н». Шокированная Джейн снова валится на пол.
– Я схожу с ума! – бормочет она в потолок, покачивая головой из стороны в сторону.
«Не совсем. – Стин приближается рысцой к ее голове. – Просто меняется твое узкое и смутное представление о мире. О, я так счастлив, что нашел тебя!»
Бассет прыгает и скачет, как щенок, впервые увидевший снег.
– Собаки не умеют разговаривать, – изрекает Джейн в потолок.
«А я и не разговариваю! – поясняет он. – Заметь, ты воспринимаешь меня разумом, а не ушами».
– Что? Повтори еще раз.
«Я обращаюсь к твоему разуму». Его пасть в самом деле не открывается. Он не издает ни звука.
– Думаю, в этом есть смысл, – говорит Джейн, затем слышит себя со стороны, и ее охватывает отчаяние.
«Нам нужно выбираться из этой комнаты, – говорит пес, – прежде чем кто-нибудь в Ту-Ревьенс не заметил в картине изменений».
– Что? – вскрикивает Джейн.
«Нам нужно уходить, – повторяет Джаспер. – Смотри. Там кто-то идет».
И действительно, на картине вновь произошли изменения: собака исчезла, а вместо нее появилась фигура с темными волосами и в синем свитере, стоящая на площадке напротив приемного зала, держа маленькую черную коробку. Очень похожа на Айви с ее фотокамерой.
– Айви! – окликает Джейн.
«Тсс! Она тебя может услышать!»
– Отлично! Она может спасти меня!
«Тсссс! Если она посмотрит, то увидит нас на картине. Идем. И перестань считать меня Джаспером! Меня зовут Стин».
– Помоги мне!
«Я тебя укушу, если ты не пошевелишься».
– Валяй! Это все не по-настоящему!
Джаспер сжимает зубами мочку ее уха, сильно прикусывает и дергает в направлении дверного проема. Боль реальна и невыносима.
– Ай! Джаспер! – кричит Джейн, отталкивает его и вскакивает на ноги. Она пробегает мимо зонтика, через дверной проем, в другую комнату. Там темно. Джейн прислоняется к стене, дрожа и рыдая. Ее ухо кровоточит и жутко болит. Разве у нее шла бы кровь, будь все это нереальным?
Джаспер подходит и прижимается к ней. Он спокоен и невозмутим. Джейн обнимает его.
«Знаю, ты опечалена, – говорит он. – Но знай, что я понимаю твои чувства. Когда я впервые попал в твой мир, я испытал то же самое. Я был очень молод, и вокруг не было никого, с кем можно было бы поговорить. Я понятия не имел, где нахожусь. Сожалею о твоем ухе. Ты в порядке?»
Она затаскивает его к себе на колени и сжимает мягкую шерсть на загривке, энергично поглаживая его.
– Ты настоящий? – шепчет она.