Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
— Чего я не помню?
— Ничего сверх положенного для твоего возраста. Кстати, твоя старшая жена отлично поет блюзы. Как-нибудь слетай на Китту, послушай.
— Блюзы?
— Ага.
— Жена?!
— Старшая.
— Китта?
— Там твой дом. Семья. Дети, внуки. Родина, короче. Ты зачем здесь высадился? Тебе тут что, медом намазано?
— А почему бы и не здесь? Где хочу, там и...
— Вот-вот. Где хочешь, там и спускаешься. Ты все время возвращаешься в малое тело поближе ко мне. Рефлекс, что ли? Если рефлекс, он мне не нравится.
Да, мысленно добавил Тумидус. Да, Папа, когда ты сошел на землю — впервые после смерти! — я чуть умом не тронулся. От радости, от страха и вообще. Я ведь не знал, что ты там, в космосе. Я думал, ты в могиле. Никто не знал! Практическое бессмертие: если антис спокойно умер в малом теле, он воскресает в черной колыбели межзвездного пространства. Прежний сгусток волн и полей, в силе и славе. Ключевое слово: спокойно. Всего-то и надо, что пережить собственную смерть. Принять ее как часть жизни, не лучше и не хуже остальных. Разбить персональный саркофаг, уйти без страха, метаний, истошного вопля распадающейся материи; завершить естественный цикл плоти без разрушительного резонанса духа. Там, в космосе, ты прежний Папа Лусэро. Свободный, ты помнишь всю свою жизнь, от начала до конца. Мы проверяли: я, Рахиль, Кешаб... Тебе доступны все матрицы твоего малого тела, от первого старта до последнего, когда семнадцать антисов на руках отнесли тебя к Шадрувану. Ты можешь сойти на планету ребенком и стариком. Одна беда: воплотившись, ты помнишь ровно столько, сколько помнит твое материальное воплощение, — ни больше ни меньше. Какие-то связи остаются: тебе кажется, что мы знакомы, ты спускаешься поближе ко мне — наверное, потому, что я был единственным, кто тебя спасал, а не хоронил. Но всякий раз мне приходится заново объяснять тебе, кто ты, кто я, что было, что будет, чем душа успокоится. Когда ты взлетишь, ты будешь помнить и эту нашу встречу, и все предыдущие, досмертные и посмертные. Но сейчас...
Тумидус представил, сколько всего придется рассказать шестнадцатилетнему Папе, перемножил эту задачу на комплексы пубертатного периода — и содрогнулся. Хорош страдать, велел он себе. Внутренний монолог закончен, даем занавес.
— Ты это. — Он обнял карлика за тощие плечи. — Ты сейчас взлетай, договорились? Вот прямо сейчас и взлетай.
Лусэро Шанвури насупился:
— Гонишь? А говорил, что друг.
— Как друга прошу: взлетай. И спускайся опять, но уже постарше. В диапазоне двадцати лет до твоей смерти. Лучше пять или даже прямо накануне. Запомни хорошенько: молодой ты мне здесь не нужен. Я, понимаешь ли, язык до корней сотру, если ты молодой. Надо секретаря нанять, с луженой глоткой. Пусть он тебя просвещает. Взлетай, возвращайся, я жду. Со стариком проще, понял?
— Не понял. — Карлик высвободился.
И скорчил уморительную гримасу:
— Ладно, веселый бвана. Будь по-твоему.
Взлет прошел без эксцессов, по-тихому. С минуту после этого, оставшись вдвоем, Тумидус и Борготта молчали, не зная, с чего начать.
— Значит, Сандерсон? — наконец спросил Тумидус. — Работает с молодежью, а?
Прошлая матрица, отметил он. Пятиминутной давности.
— Работает, — подтвердил Борготта.
— Учит ликвидировать барьеры?
— Учит.
— Пусть быстрее учит. А они пусть быстрее учатся! Тут ведь не только поздняя инициация, как у Сандерсона с гуру. Тут вопрос жизни и смерти. Если кто-то из нынешних антисов соберется на тот свет, мы не можем рассчитывать на одного Сандерсона. Нам нужна рабочая бригада, способная их гарантированно успокаивать. Держать каждый дурак может, а вот успокоить...
— Упокоить, — буркнул Борготта. — Упокойная бригада менталов.
Тумидус сделал вид, что не расслышал. Воскрешение, думал он. Десять антисов спокойно умерли и воскресли. Пятьдесят антисов. Сто. У всех доступ к прошлым физическим матрицам. Все спускаются на планеты: дети, подростки, зрелые люди. И все спускаются поближе ко мне. Нет, о таком лучше не думать. Я и так плохо сплю.
Практическое бессмертие, и я пророк его. Хорошо, не пророк — директор филиала.
* * *
— Нет! — взревел Тумидус.
— Я вас очень прошу, — настаивал собеседник. — Я буду у вас в долгу.
— Господин Салюччи!
— Господин Тумидус! В неоплатном долгу...
Гвидо Салюччи, действительный и полномочный председатель Совета Галактической Лиги, мог убедить кого угодно в чем угодно. Например, лягушку-быка в том, что она бык-производитель, чемпион выставки. Захоти Гвидо, и стадо коров родило бы от лягушки стадо телят.
Со мной это не пройдет, отметил Тумидус. Ведь не пройдет, а?
— Я уже член совета, — напомнил он. — Член Совета антисов. Представляю сообщество коллективных антисов.
— Чепуха, — отмахнулся Гвидо. — Коллективных антисов больше нет.
— Не понял! Как это нет?!
Ужасная картина привиделась Гаю Октавиану Тумидусу. Пока он все свое время, рабочее и свободное, посвящал «Грядущему», какая-то чума уничтожила всех коллантариев Ойкумены до единого. Или нет, все коллантарии Ойкумены вдруг утратили способность к выходу в волну. Бред, чушь, чертов Салюччи блефует...
— Нет как отдельного сообщества, — поправился Гвидо.
Он видел, как белеет лицо собеседника. Он знал, чего можно ждать от разъяренного помпилианца. Даже если тебя отделяет от него уйма световых лет, стоит поберечься.
— Объяснитесь!
— Если мы говорим о расе антисов, то в политическом дискурсе не имеет значения, какой антис: коллективный или индивидуальный. Не имеет значения даже то, как он был инициирован: естественным или искусственным путем. Значит, Лига больше не в состоянии рассматривать сообщество коллантариев как самостоятельную единицу. Совет Лиги нуждается в вас, господин Тумидус. Кто, как не вы...
Пауза.
— Нет, ну правда: кто, как не вы...
Тишина звенела упавшей монетой. Орел? Решка?
— Кто, как не вы, уважаемый господин Тумидус, достоин быть представителем расы антисов в Совете Лиги?
— Да! — завопил Тумидус. — Да, будьте вы прокляты!
Где-то далеко аплодировали наместник Флаций и Рахиль Коэн. Оккупировав диван, им вторил Лючано Борготта. Овация звучала в ушах Тумидуса форменным издевательством.
— Ойкумена не забудет вашей самоотверженности.
— Да! Режьте меня!
— Что же до вашего покорного слуги...
— Ешьте меня! С маслом!
— Что же до вашего покорного слуги, так со временем я вижу вас председателем Совета. Никому другому я бы не доверил этот ответственный пост.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
