Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 112
Благодаря этим напряженным боям мобильные соединения 1-й танковой армии 31 января 1943 года смогли в Ростове-на-Дону перебраться на другой берег реки. Они были козырной картой в руках фон Манштейна, хотя и без 13-й танковой дивизии, которую Гитлер в последнюю минуту отправил на «Кубанский плацдарм». Тем самым он уже в который раз нарушил проверенный принцип, согласно которому танковые соединения оптимально действуют только совместно. Штаб группы армий «А» и 17-я армия в соответствии с этим приказом Гитлера тоже остались на этом плацдарме, где они вместе с 11 пехотными дивизиями и 13-й танковой дивизией должны были являть собой оперативную угрозу Кавказу, хотя никогда не были приведены в действие в этом направлении. К тому же эти 12 дивизий[269] не принимали участия в тяжелых сражениях к северу от Азовского моря и лишь стали головной болью снабженческих организаций, которым пришлось эвакуировать их с этого плацдарма далеким и трудным морским путем.
В начале февраля за Дон отошла также и 4-й танковая армия. Ее командование должно было взять на себя решающую роль в планируемом контрнаступлении фон Манштейна.
Мобильные дивизии обеих армий смогли оказать своевременную помощь попавшей в сложную ситуацию в междуречье Дона и Маныча оперативной группе «Холлидт», а позже стали носителями новых оперативных идей фон Манштейна.
Сталинград
Сталинградский котел возник — несмотря на все представления об ином — по приказу Гитлера, после того как он, отказавшись своевременно отвести 6-ю армию с ее, в числе прочих, 6 мобильными (танковыми и моторизованными) дивизиями и использовать целесообразно в оперативном отношении, вместо этого связал армию боями в тесном пространстве за абсолютно ненужный в оперативном отношении город и при этом, из соображений престижа, взялся единолично руководить. Теперь же, в результате его жесткого приказа не отступать от Сталинграда, ситуация зашла так далеко, что армии и самой не оставалось ничего другого, как только терпеливо ждать, боями связывая крупные силы русских и не давая им вмешаться в решение судьбы Ростова-на-Дону.
Но что бы произошло, когда русские армии, явно предназначенные для окружения группировки под Сталинградом, имея в своем составе около 90 соединений[270], устремились в наступление и в начале января по обе стороны от Дона стали приближаться к Ростову-на-Дону? Со значительной долей вероятности можно предположить, что тогда весь германский южный фланг вплоть до рубежа Курск — Воронеж был бы уничтожен, и перед русскими открылся бы свободный путь на северо-запад в тыл всего германского Восточного фронта. Отвечая на этот не всегда однозначный вопрос, Эдди Бауэр пишет: «…Справедливость требует заключить, что 6-й армии удалось совершить это… и генерал-полковник Паулюс стократно заслужил свой маршальский жезл…»
Это мнение разделяли не только фельдмаршал фон Манштейн и генерал-полковник Гот, но также и советские генералы Еременко и Чуйков, которые в свое время взяли в окружение армию Паулюса[271].
Третий этап русского наступления
12 января южнее Воронежа русские приступили к третьему этапу своего зимнего наступления, форсировав Дон. Этот этап был согласован по времени с продолжением наступления на донецкий фронт и с развернувшейся в середине декабря операцией против отступающей с Кавказа группы армий «А». Русское Верховное командование с полным основанием рассчитывало, что здесь, между Украиной и Кавказом, должно быть завершено крупное сражение с уничтожением значительных германских сил. В этих рассуждениях важную роль играла, по мнению русского военачальника, окружившего германские войска под Сталинградом, генерал-полковника Еременко, ранняя капитуляция этих окруженных войск.
Прорыв русских войск успешно произошел в районе населенного пункта [Новая] Калитва (в Воронежской области) через фронт оборонявшейся здесь итальянской 8-й армии и по обе стороны села Коротояк через центр позиций венгерской 2-й армии и поверг обороняющихся в хаос, который захватил также и южный фланг германской 2-й армии, и непосредственно не участвовавший в этот момент в боях итальянский Альпийский корпус, и штаб 24-го танкового корпуса, в который входили также 2 германские пехотные дивизии. Этот штаб в сражениях зимы 1942/43 года потерял четырех генералов, командовавших корпусом (фон Лангермана, Ванделя, Эйбля и Яра), — свидетельство того, как германский высший офицерский корпус личным примером пытался спасти положение, что порицалось на самых высоких уровнях командования.
23 января 1943 года германские части оставили Воронеж[272]; 4 февраля они еще удерживали Старый Оскол. Затем распался новый фронт, который был создан согласно приказу и пытался удерживаться обозниками, тревожными группами и вернувшимися отпускниками. Протяженность старого прорванного фронта составляла около 350 километров.
Фельдмаршал фон Манштейн ярко повествует об этом периоде войны в своей книге «Утерянные победы».
Важное решение Манштейна в середине января 1943 года
Лишь максимальным напряжением всех сил оперативной группе «Холлидт» в эти тяжелые недели, задействовав 6, 7 и 11-ю танковые дивизии, удалось остановить наступление неприятеля севернее Дона на Ростов-на-Дону и тем самым предотвратить изоляцию 1-й и 4-й танковых армий южнее реки. Примерно в это же время рухнул венгерско-итальянский фронт южнее Воронежа. В результате этого на южном фланге группы армий «Б» образовалась новая обширная брешь, чреватая новой опасностью — масштабным окружением обеих групп армий, «А» и «Дон», с севера.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 112
