— Новые демоны, тупица, — Эми возвела глаза к потолку.
— А какая разница?
— Мне просто любопытно.
— Лия говорит, что чем больше зло похоже на человека, темоно опаснее.
— Еще страшнее, чем демон, которого мы прогнали из кофейни?Та чертова тварь с щупальцами, когтями и шинами, со ртами в неправильных местахи...
Тони поднял руку, оборвал это перечисление и предположил:
— Наверное, в данном случае это лучше считать метафорой.
— Ничего себе! Вот так метафоры. — Эми поджала губы, накрашенныев цвет бургундского вина. — Кое-кто не хочет всю жизнь пробыть стажирующимсяассистентом...
— Я хочу стать режиссером.
— Не только ты, но и половина Большого Ванкувера. Давай,соня, возвращайся в постель.
Когда Тони снова проснулся, он явно чувствовал себя лучше:хотя все его тело было покрыто синяками и ссадинами и он не мог двигать левойрукой, но стал сильнее. Сквозь повязки на боку просочилось немного крови, ноТони уже ходил, не держась за стены, и вспомнил, как надо жевать.
«Теперь я снова контролирую свое тело, а не оно меня. Но разве повредит делу,если я дам Джеку и Лии день на то, чтобы детально разведать слабые места?Вероятно, это ускорит развязку, когда я снова вернусь к своим обязанностямволшебника».
Пока Эми раскладывала по тарелкам красное желе, Тони позвонил Зеву, потому чтохотел поговорить о чем- то нормальном, не относящемся к демонам. Он слишкомбыстро выяснил, что ему почти нечего сказать.
«Депрессия?
Как вы догадались, Шерлок?»
Когда в квартире стало темно, Фостер понял, что время истекает.
— Мне знаком такой взгляд.
— Какой?
Эми склонила голову к плечу, фыркнула и пояснила:
— Тот самый, который говорит: «Я собираюсь сделать что-тоглупое». Генри сказал, чтобы я не давала тебе ноутбук.
«Неважно. Я могу призвать к себе комп, где бы тот нинаходился.
Но и это тоже без разницы. Он мне не нужен».
— Я снова лягу.
— И уснешь.
— Конечно.
Тони закрыл глаза и сосредоточился. Двадцать четыре демона,которые вскоре должны были появиться, неплохо помогали это сделать.
Ему нужно было найти квадратную дыру для своего квадратного колышка.
Или круглую для круглого?
Тони не мог вспомнить точно и сомневался в том, что это важно.
«Если боль является обязательным условием того, чтобы я определил свое место вмироздании, то у меня имеются немалые запасы. Запястье ноет. Прибавь это копределению места. Бок болит. Учти! Нос чешется. Какого черта?..
Мироздание начало формироваться вокруг меня.
Там...
Нет.
Там!
Это боль. Это я. Та часть, которая не болит, — не я. А вот так частискладываются вместе. Леди и джентльмены, мы — мир.
У меня и вправду мало времени, но если быстренько оглядеться из такого ракурса,то можно получить кое-какие полезные откровения».
Фостер позволил сознанию покинуть тело, миновал Эми и улыбнулся, увидев еедушу, похожую на сияющую башню света. Как будто шесть или семь большихтеатральных прожекторов направили в одну и ту же точку.
Его защитные чары были мерцающей красной клеткой, окружающей квартиру. Ониобещали одновременно и безопасность, и угрозу. Тони надеялся, что так им иполагается выглядеть, но откуда, черт возьми, ему знать? Слишком часто впоследнее время он палил наугад.
За защитными чарами еще одна башня сияла так ослепительно, что Тони не нуженбыл контакт, чтобы разглядеть ее.
«Генри.
Странно, что душа обитателя ночи так ярка.
Вовсе нет, учитывая, кто он такой.
Фицрой.
Черт!
Не осталось времени играть в туриста.
Некогда быть инвалидом».
Тони снова погрузился в свое тело и сделал вдох, желая успокоиться. Он заставилсебя расслабиться, вернуться в свое место в мироздании, в свою квадратную и(или) круглую дыру.
Поколебался.
Вспомнил.
Уж лучше бы не вспоминал.
Пытаясь не сжиматься в ожидании боли, Тони вылечил своезапястье и раны, которые куст оставил в боку. А потом загнал чистейшую боль какможно глубже. Он видел противоречие в использовании магии, лечил раны, которыепричинило ее применение. Еще Фостер знал, как это обойти.
Он выгибался до тех пор, пока не стал касаться матраса лишь пятками и головой.Перед тем как потерять сознание, он услышал голос Генри и был рад, что Эми непридется объясняться по поводу воплей, услышанных вампиром.
Глава четырнадцатая
До Тони доносились голоса. С учетом всех обстоятельств, вряд ли стоялопросыпаться, поэтому он просто лежал, дрейфуя на грани сна, и слушал ритмичный звук,то усиливающийся, то затихающий. Спустя некоторое время он понял, что это непросто какой-то шум, а слова, причем громкие.
— Я сказала, что он бесполезен нам, пока ранен. Это незначит, что я велела ему себя вылечить! Даже если бы и говорила, это не значит,что он послушал бы меня, поэтому отвали!
«Женский голос. Знакомый.
Лия».
— Я не вижу, что тут плохого, парни.
«Этот я тоже знаю. Лучше, чем голос Лии.
И доверяю ему больше. Эми».
— Хорошо! Ему придется снова заняться обжираловкой и вернутьсебе силы, но потом он будет готов к дороге. Это случится куда быстрее, чемесли бы его рука вылечилась обычным путем.
«Вот и я так считаю».
— Спасибо, — согласилась Лия.
— Но это не значит, что я на твоей стороне, — хмыкнула Эми.— Я просто сказала.
— А если бы при нынешнем слабом состоянии у него отказало сердце, лопнул сосудв мозгу? Ты не могла слышать, как его тело боролось, старалось пережить то, чтоон сделал. А я мог.
«Новый голос. Мужской. Очень-очень сердитый».
Тони подумал, не открыть ли глаза, но внезапно ему показалось, что будет умнееподождать, пока Генри успокоится, хотя бы слегка.
— Генри, дело в том, что он выжил, — вздохнула Лия. —Вступил в рискованную игру и победил.
— Тони понятия не имел, что стояло на кону.
— Он пытается спасти мир, который могут захлестнуть демоны,предотвратить массовое убийство невинных людей, знает, как высоки ставки.
— И как он мог бы все это сделать, если бы убил себя?
— Но он не убил! Ты всегда такой пессимист?
«Да. Это немедленно успокоит вампира».
Фостер понял, что если он будет ждать, пока Генри успокоится, то пролежит тутвсю ночь, и с трудом открыл глаза. Лия и Фицрой стояли у стола лицом друг кдругу. Эми держалась поодаль, на безопасном расстоянии. Она прислонилась ккухонному прилавку.
— Привет, — У него получился скорее кашель, чем слово, ноэтого было достаточно, чтобы привлечь всеобщее внимание — Я чую ребрышки смедом... — Тони пришлось перевести дыхание, чтобы закончить: — И чесноком.
