– Ну что, задницу тебе там не отъели? – спросил Трэджан.
– Как видишь, – ответил Мурад без улыбки, и никто из сидящих или лежащих солдат не засмеялся.
На смех просто не было сил.
Сражение у логова тварей окончилось разгромом. Наступавшие оказались рассеяны.
Второй день измотанный полк отступал через лес, отбиваясь от не очень частых, но стремительных и кровопролитных атак тварей. Хищники и призраки возникали с разных сторон и исчезали прежде, чем люди успевали собраться для обороны.
Это походило на укусы, злящие жертву и заставляющие ее терять силы.
Час назад последовало очередное нападение, неожиданно мощное, после чего полк остановился для отдыха.
– Эх, если бы они тогда немного опоздали. – Роберт вытащил из рюкзака запакованный в пластик пирожок.
Едва коснулся пальцами шва, как пластик начал разогреваться, а когда отбросил его в сторону, то от пирожка шел аромат свежего печева. Сидящие рядом солдаты дружно сглотнули.
– И что тогда? – отозвался Кампински. – Чтобы уничтожить то гнездо, выжечь его начисто, понадобился бы не один день. Сколько там может быть всяких подземных туннелей?
– Это точно, – кивнул Тимур. – Одна очень мощная бомба решила бы все проблемы, но где ее взять?
– На Земле, – буркнул еще кто-то.
Роберт неспешно жевал пирожок со сладкой начинкой и думал, во что превратилась родная планета за то время, что он там не был, – в вотчину контрразведки, в поле охоты за «паникерами» и «свободомыслящими»? Вспоминал Ангелину, ее улыбку, блестящие глаза…
– Странно, – проговорил он, отряхивая с рук крошки. – Раньше я мечтал о том, когда вернусь домой, к мирной жизни. А сейчас эти мечты исчезли. Мне больше не хочется возвращаться. Разве что ненадолго, чтобы забрать кое-кого и увезти оттуда.
– И мне, – кивнул Трэджан. – Я не знаю, как буду жить без всего этого, без адреналина и крови.
– Парни, вы преувеличиваете, – прогудел Кампински, оглаживая усы. – Что это за мысли? А ну, отставить!
– Ты просто еще не почувствовал этого, – Роберт покачал головой, – но через пару месяцев у тебя начнется то же самое. Вот увидишь.
– Происходит то, о чем мы раньше и подумать не могли, – сказал Трэджан. – Мы становимся не просто гражданскими, призванными на войну, а профессиональными солдатами, которые только и умеют, что убивать…
– Так их и надо убивать – этих форсерских ублюдков! – уверенно заявил Мурад, глаза его сверкнули. – Или хищников! Наш долг – до последней капли крови защищать…
– Тихо-тихо, сомий хвост, – остановил Роберт разбушевавшегося медика.
– А что, я не прав?
– Прав, только мы все это и так слышали не раз. Или ты главным агитатором отделения подрабатываешь?
– Ну, нет. – Мурад опустил взгляд, на его впалых щеках появился румянец.
С севера, оттуда, где располагались солдаты второго батальона, донеслась приглушенная стрельба.
– Отдых, похоже, закончился. – Роберт поднялся на ноги, опустил забрало. – По коням, как говорится.
Словно в ответ, неподалеку ухнул рейлган, зачастили по воздушным целям пулеметы.
– Что там? – спросил Роберт, когда из кустов выбрался Бьерн. – Опять атаку отбивать будем?
– У нас особая задача, – ответил тот мрачно. – Пока другие держатся, мы должны как можно быстрее дойти до транспортеров и взять их под охрану. Если твари доберутся до машин первыми, мы все останемся в этих лесах.
И он поманил солдат за собой.
Через десять минут рота пошла на юго-восток, слыша за спинами стрельбу, в небе – гудение атакующих призраков. Еще спустя пятнадцать – капитан Пай перешел на бег, серые и черные стволы замелькали перед глазами, и вскоре Роберт подумал, что был бы не прочь остаться там, где стреляют и убивают.
Ноги пульсировали от боли, пятки саднили, намекая на появляющиеся мозоли, комбинезон промок насквозь, глаза щипало. Несколько раз Роберт спотыкался на ровном месте, чуть не падал, однажды подхватил запнувшегося о какой-то сучок Шривана.
Когда деревья расступились, открыв знакомую просеку и стоящие на ней транспортеры, в первый момент решил, что все это только кажется. И только когда Бьерн просипел «Дошли! Ох, курвины дети! Дошли!» – понял, что безумная гонка по лесу закончилась.
– Пятнадцать минут на отдых, – сказал капитан, снимая шлем и обтирая бледное лицо от пота. – Затем получите назначения на дежурства.
Ноги Роберта подогнулись, и он просто сел в траву.
СТРОИТЕЛИ 6
Королева содрогнулась, вслед за ней боль ощутили все сестры и братья.
Несколько больших лопающихся капсул, выпущенных врагами, ударили в стенку Хайва и разрушили большой ее участок. Единое живое существо, состоящее из пронизанного нервными волокнами строения, Королевы, рабочих, боевых и прочих сестер, затрепетало.
Накатившая волна страдания застала Особь в одном из ведущих к поверхности коридоров. Она замерла, вскинув две пары лап одновременно, и испустила низкий, гневный свист.
Впервые на ее растянутой на многие жизни памяти враг осмелился покуситься на сам Хайв!
Особь почувствовала, как ярость и ненависть толчками распространяются от Королевы, как заставляют бьющихся наверху сестер в остервенении бросаться в атаку, кромсать врага на части, уничтожать его, жертвовать собой, думая только о том, что Хайв должен быть сохранен!
Особь успела сделать еще несколько шагов, когда навстречу рвущемуся из-под земли боевому неистовству прянуло другое чувство – темный страх, означающий, что в один довольно короткий момент погибло очень много сестер.
Она уже пережила такое, несколько жизней назад, на Опоре, чью поверхность покрывали изрыгающие огонь горы. Одна из них взорвалась, и тамошний Хайв оказался завален раскаленным пеплом.
Слепая паника вынудила Особь метнуться назад по коридору, вглубь, в темноту, где можно отсидеться, спрятаться…
Когда-то давно подобный страх губил целые Хайвы, заставляя сестер истреблять друг друга, в безумии уничтожать Королеву, разрушать возведенное с таким трудом. Но много жизней назад проблема была решена.
Особь почувствовала, как ее охватывает мягкое, расслабляющее оцепенение. Уловила похожие на серебристые облака мыслеобразы, испускаемые оказавшейся неподалеку боевой сестрой.
Одной из тех, у кого имелся церебральный усилитель – специальный орган, позволяющий гасить панику.
Усилитель был достаточно сложен и велик, мешал имеющей его сестре проявлять боевые качества полностью, и поэтому его имела далеко не каждая сестра, одна из многих дюжин.
Особь замерла, чувствуя пробегающую по конечностям дрожь и приходя в себя. Ощутила непонятный дискомфорт, как-то связанный с тем, что она недавно делала, и желание немедленно броситься в бой.
