– София Андреевна? Вы тут! Одна! Вы следите за мной, что ли? – почему-то раздраженно вырвалось у Борцова первое, пришедшее в голову.
Соня покраснела так густо, что Лев Александрович испугался за нее. Она отлепилась от решетки, как будто ее застали за чем-то абсолютно неприличным, и закрыла лицо ладонями.
– Ну, будет, будет, – дал отступного Лева, а Соня задохнулась, покачнулась на каблуках, и ему пришлось подхватить ее за локоть. – София Андреевна! Милая. Да не слушайте меня, я черт знает что, от неожиданности ляпнул. Вы тут с кем? Вы ждете кого-то?
Оказалось еще хуже. Соня молчала, а из уголков глаз ее уже катились две крупные слезины. Этого еще не хватало!
– Соня, ну, скажите хоть что-нибудь. И давайте пойдем куда-нибудь отсюда, а то нас припорошило уже?
– Только не говорите Оле! – наконец выдавила из себя испуганная Соня. – И дяде не говорите. Никому!
Вот тебе раз! Ну, дяде-то как раз понятно. Но Ольге?
– Как Вы здесь оказались? Вы что, совсем одна тут? – спросил Лева, и она кивнула. Он принял решение: – Ну, раз уж я раскрыл Ваше инкогнито, то позвольте мне проводить Вас домой? У меня тут рядом коляска.
Она дала увести себя и больше не плакала.
– Как же Вас выпустили одну из дома? – аккуратно расспрашивал ее Лева в дороге.
– Не одну. Я вышла с Бекешкой, – оправдывалась на ходу Соня. – У меня сегодня урок танцев, только я на него не пошла.
Слово-за-слово, выяснилось, что учительница танцев болеет уже вторую неделю. Бекешка – Полина Бекетова, женщина лет тридцати пяти, проживающая в доме на правах компаньонки при девицах, так как бабушка их не выходит вовсе – крутит сейчас роман с полицейским приставом и рада любой возможности улизнуть из дома. Они обе доходили до дома учительницы танцев, заходили навестить больную на пару минут, а после, по обоюдной договоренности проводили два часа по личному усмотрению, встречаясь в условленное время в квартале от дома.
Ольга уроков давно уже не брала, потому что двигалась прекрасно и танцевала все известные танцы блистательно. Никто, кроме Сони и ее дуэньи об этой ситуации не подозревал. Расспросы о цели такого рода прогулок в одиночестве натыкались на глухую стену молчания и слезы в углу глаз. Лева отступил. Но так как Сонин променад был прерван нынче в самом начале, то до встречи с Бекешкой оставалось еще более часа. Не держать же девицу в холодной коляске или под хлопьями снега? Эх, была-не-была.
– София Андреевна, позвольте сделать Вам непристойное предложение! – неудачно пошутил Лева, чуть снова не введя девицу в плач. – Соня, Соня! Я шучу! Я предлагаю Вам обмен – тайну на тайну. Не побоитесь подняться в холостяцкую квартиру одинокого мужчины? Там мы обсохнем и переждем этот час. Но с Вас слово – тоже ни-ко-му! Это мое убежище. Видите, как я доверяю Вам.
– Я тоже доверяю Вам, Лев Александрович, – как-то слишком серьезно отвечала Соня, и они поднялись наверх.
***
Происшествие удалось сохранить в доме никем не замеченным. Во всяком случае – со стороны Льва Александровича, хотя после раздумий наедине с собой, оно вызывало в нем все больше досады, чем даже опасения разоблачений. Ну, покрыл девицу, ну, что с него взять. Но зачем его черт дернул показать ей свою квартиру! Да нет… Не воспользуется же она оказией и не вынудит его к браку с собой, оказавшись случайно его гостьей? Вздор. Смешно!
Но смешно не было, потому что иного объяснения побегам Софьи Андреевны из дома и нахождения в непосредственной близости от его маршрута (да-да, и в прошлый раз не показалось, она это была, не может быть таких совпадений!), как влюбленность, Лев Александрович придумать не мог. Всем известно, что девочки в этом возрасте норовят выбрать себе один и тот же предмет грез, сколько бы их ни было, всем гуртом. И тот визит к нему, болезному, когда она сопровождала Ольгу. А? Посвящение в тайну сестры. Перешептывания. Секреты на ночь. И эта краска на лице при внезапном его появлении сегодня! Этакая любовь вприглядку, любовь вдогонку? Такая догадка никак не льстила Левиному самолюбию, а только раздражала как еще одна помеха. Соню было слегка жаль, потому что ответить ей он, конечно же, ничем не мог.
Следующее утро показало, что опасения его, если и вздорны, то все равно нити взаимных интересов переплелись сейчас настолько плотно, что каждое движение любого из действующих лиц этой пьесы, лишь усиливает их натяжение. Придя с очередным докладом к Свиридову, он увидел заплаканную Соню, выходящую из кабинета. Дядюшка обнимал ее за плечи и при расставании погладил по голове как котенка. Она лишь кивнула Льву Александровичу издалека и ушла к себе, даже не улыбнувшись. «Не выдержала? Проговорилась?» – подумал Лева и шагнул в кабинет вслед за хозяином. Но тот был задумчив, и Левы как будто не замечал из-за своих мыслей.
– Да-да, голубчик, присаживайтесь, – рассеянно указал Свиридов на кресло. – На чем мы там остановились?
– Облицовка бальной залы, – напомнил Борцов. – Розовый оттенок для мрамора очень редок, и есть мысль сделать зал белым, а элементами декора и панелями добавить розового оттенка и получить общее впечатление «цвета утренней зари».
– Утренней зари… – в той же задумчивости повторил Свиридов. – А знаете что, голубчик! Вам надо отдыхать. Отдохните сегодня, я что-то не расположен к делам. Завтра. Давайте перенесем на завтра?
Лева вынужденно откланялся.
А назавтра все закрутилось так, что, видимо, звезды легли единственно возможным образом для разрешения всей этой напряженности. Бывают, случаются такие дни, когда событие следует за событием и влечет тебя судьба сама собой, и нет возможности остановиться.
Войдя назавтра в кабинет Свиридова, Лева увидел его – привычного, уверенного в себе, знающего, как и что правильно и не терпящего возражений.
– Ну, что, голубчик, собирайтесь в дорогу! – с порога огорошил он Льва Александровича. – Вы сами вызвались заботиться о материалах. Так вот, получите. Это проездные, – он сунул Леве пухлый конверт с деньгами. – Это билеты – тут до Варшавы и от границы до Вены, а там сами уж сообразите – Венеция, Рим, Флоренция… Заодно и отдохнете, Вам надо! Не спешите обратно, как отыщете розовый мрамор, так займитесь своим здоровьем, прошу Вас. Ну, ступайте, с Богом!
– Но, позвольте, – в принципе, наемному Леве возразить по существу было нечего, – а отчего такая спешка?
– Почему же спешка? Все по нашему плану, Вы сами вчера говорили. Проект полностью завершен, строительство благополучно идет, дело за отделкой. День на сборы, а завтра под вечер и отправление. Конечно, не сезон сейчас для отдыха, да уж как-нибудь совместите. Говорят, простая перемена мест очень благотворно влияет на здоровье.
Уехать не объяснившись, было немыслимо, и Лев Александрович направился к Ольге. Он был почти уверен, что здесь не обошлось без Сони. Услать с глаз долой! Это ли не выход?! Ах, она, паршивка! Он попытался перед дверью успокоиться и ничем сестре своей злости на ее кузину не показать. Тем более, что он понимал, что никаких доказательств у него нету. По дороге он не встретил ни души, но знал дорогу и бывал в комнатах Ольги – правда дальше той, где она рисовала и занималась чтением, его не пускали.
