Глава IV. В Оденпе и под ДерптомГород Оденпе чем-то напомнил Неле русские пригороды Новгорода[124]Великого: Русу, Великие Луки, Ладогу некогда виданные ею. Ей уже давно хотелось приехать сюда. Она слышала от купцов, что в Оденпе много русских, бежавших из Новгорода и Пскова от короля Ярослава Новгородского. Странными казались ей и Анхен речи их соплеменников о свирепости русских и жестокости их правителей. Но они предпочитали не вступать в споры и мало что рассказывали окружавшим о десяти годах своей жизни в русском плену. Самой большой радостью для сестер было известие о том, что их отец рыцарь Пауль Ульрих фон Горст жив, здоров и давно разыскивает их. Правда, он был ранен десять лет назад, когда его дочери попали в плен. Но все эти годы он не оставлял надежды на их возвращение, копил деньги для выкупа, узнавал через купцов, где могут находиться пленные, уведенные в Руссию. Купец Иоахим Бор сильно помог ему в этом. Потому фон Горст обещал выдать за его сына свою старшую дочь Анхен.
Встреча с отцом была радостной и трогательной. Они вновь были вместе, но уже в своем небольшом домике, купленным фон Горстом в Риге. Отец вскоре после возвращения объявил дочери о ее помолвке и та не выражая ни особого желания, но и не сопротивляясь, исполнила волю отца. Вскоре молодых обвенчали в Домском соборе, и Анхен осталась жить с мужем в Риге. Первое время Неле часто бывала и гостила у сестры. Отец по-прежнему разъезжал с торговым обозом по дорогам Ливонии. Но вскоре в Ригу из Любека приплыл на торговом корабле молодой и красивый брауншвейгский рыцарь Иоганн фон Берг. Он приходился дальним родственником фон Горстам. Отец пригласил Иоганна к себе в дом и познакомил с ним Неле. Молодые люди сразу понравились друг другу. Вскоре состоялась еще одна помолвка. Но Неле не торопилась с замужеством, в душе ее еще не отгорел пожар прежних чувств. Правда, она была всегда рядом со своим женихом. Тот не хотел долго засиживаться в Риге. Он жаждал славы и подвигов. Ему надо было показать себя на поле брани. Лучшими местами для этого в землях Ордена были города Дерпт и Оденпе. Иоганн много расспрашивал Неле о русских и с трудом верил ей, когда она что-то рассказывала рыцарю. Но более всего изумляли его ее рассказы о том, что русские — христиане, и о том, что у них также множество каменных соборов, как где-нибудь в Саксонии, Тюрингии или Фрисландии. Когда Иоганн спросил, куда бы хотела поехать с ним Неле, в Дерпт или в Оденпе, та, не задумываясь, выбрала последнее.
Оденпе встречал приезжавших сиянием окрестных высот, поросших сосновыми лесами, блеском голубых озер, широко развернувшимся строительством оборонительных стен и башен, бряцанием доспехов и оружия, шумом рынка, где вперемешку звучали немецкая брань, эстонская ругань и русский мат. В ту эпоху Оденпе был большим поселением, образовавшимся у подножия огромного холма, увенчанного замком. Замок еще строился в камне. Верха его были деревянными и покрыты строительными лесами. Внутри замковой цитадели одновременно строился небольшой каменный романский собор. Вокруг замка располагались три пригорода, образованные немецкими колонистами, эстами и русскими. Там же был устроен и большой рынок. Все пригороды с рынком были обнесены снаружи валом, рвом и невысокой бревенчатой стеной с несколькими воротами, устроенными в проездных башнях.
Действительно в Оденпе было несколько тысяч русских, и те заняли немалую часть пригорода, отстроив там свои рубленые дома и деревянный храм. Кроме новгородцев, бежавших от власти князя, здесь встречались псковичи, приехавшие по торговым делам. Правителем города считался князь Ярослав Владимирович, недавно попавший к русским в плен у Изборска. Но одновременно городом управляли фогт[125]и конвент в составе двенадцати рыцарей, представлявшие интересы Ордена. Теперь фогт и дерптский епископ Герман вели переговоры с Новгородом о выкупе Ярослава. Однако орденские власти считали, что переговоры эти вряд ли завершатся удачно, и готовились напомнить Новгороду о своих ратных силах. Поэтому пригород и замок день ото дня наполнялись воинским людом, стекавшимся не только с разных концов Ливонии, Эстонии, но также добиравшимся сюда с западных берегов Балтики и с берегов Северного моря. Рыцарь Иоганн фон Берг с невестой, оруженосцем и тремя слугами поселились недалеко от рынка, сняв за хорошую плату половину большого деревянного дома, хозяином которого был немецкий купец, покупавший воск у новгородцев и псковичей и торговавший им в Риге.
Неле давно тянуло поговорить с кем-то из русских и узнать что-нибудь о Новгороде, Городище, о молодых новгородских князьях. Поэтому она позвала жениха проводить ее на рынок, как бы для покупок к свадьбе. Тот охотно согласился. Девушка долго ходила между рядами с сукном, бархатом, парчой, атласом и другими тканями, пока не услышала знакомую речь. Сердце ее дрогнуло. Она подошла к товару, словно выбирая что-то, и краем глаза рассмотрела двух русских мужей, оживленно говоривших о чем-то. Неле прислушалась. Речь шла о каком-то боярине Кирилле Синкиниче, выкупленном вместе с тесовскими людьми из полона. Оказывается, эти люди были пленены рыцарями и эстами во время взятия русского города Тесова. Князь же Ярослав Всеволодович прислал во Псков большой выкуп и русских пленников возвратили восвояси. Не удержавшись, Неле спросила по-русски, когда это случилось. Один из говоривших мужей с удивлением взглянул на нее. С некоторой осторожностью он осмотрел молодую женщину, одетую в немецкое платье и, выдавая своей речью псковича, ответствовал, что выкупили немногим более месяца назад. Иоганн, стоявший рядом, заинтересовался, о чем это его невеста заговорила с русскими. Та перевела и этим удивила жениха, услышавшего в очередной раз от своей невесты о щедрости и благородстве русского короля Ярослава. Псковичи продолжили разговор, с любопытством и осторожностью посматривая на Неле и молодого рыцаря, сопровождавшего ее. Что-то в их разговоре, наверное, было уже давно известно и произносилось вновь специально для нее. Порозовевшая ланитами девушка с тайным удовольствием слушала их речь. Они говорили о том, что новгородцы очень полюбили молодого князя Александра, правившего в Новгороде, что сам владыка в дружбе с молодым князем, что князь Ярослав Всеволодович обещал быть в Новгороде на Пасху. Заговорили о ценах на новгородском торгу и о многом другом. С затаенным дыханием Неле пыталась услышать желанное имя. В тайне она хотела узнать, счастлив ли с молодой женой человек так горячо любимый ею. Но имя его так и не было произнесено. Тогда, набравшись смелости, она вновь вмешалась в разговор псковичей и спросила, почему они говорят лишь об одном молодом новгородском князе, а не о двух. Тогда один из русичей с удивлением поднял глаза на девушку и спросил, давно ли та была в Новгороде. Неле отвечала, что скоро год тому. То, что произнес в ответ русский с какой-то печалью в голосе, не сразу дошло до ее сознания. Сначала он перекрестился так, как крестятся православные, а потом сказал, что другой молодой князь — Феодор отошел в мир иной почти год тому назад, удивив своей смертью весь Великий Новгород и осиротив княжескую семью. Тут ноги Неле ослабели. Кровь сошла с ее ланит. Не поверив сказанному, она еще раз с недоверием переспросила русича. Но тот, посерьезнев ликом, вторично положил на себя крестное знамение и подтвердил сказанное. Побелевшими устами, теряя сознание, она еще успела спросить, где похоронен Феодор. И уже падая в обморок, услышала как сквозь сон, что упокоен в монастыре у святого Георгия.
