Графиня вонзила острый ноготь в ладонь мисс Темпл, и та послушно опустила глаза. Герцогиня говорила слишком тихо, чтобы ее можно было расслышать: шипение труб, другие слабые голоса, плеск воды в бассейнах – весь этот шум, отражаясь от кафельных стен, заглушал речь. Мисс Темпл потянулась к закрытому полотенцем уху графини. Она хотела спросить, почему ее привели сюда, почему сохранили жизнь, что графиня хотела получить от презираемой всеми монархини, которую, если верить общественному мнению, состояние страны интересовало меньше, чем мисс Темпл, большую любительницу пшеничных булочек, интересовал процесс получения муки. Но вместо этого она прошептала:
– Почему все здесь не любят вас?
Графиня ответила, почти не разжимая губ:
– Вы-то уж должны понимать, что это не имеет значения.
– Меня их отношение никогда не волновало.
– Лживая потаскушка.
– Она не выполнит вашу просьбу.
– А я ничего не прошу.
Королева дала герцогине ответ свистящим шепотом и махнула пухлой рукой. После чего герцогиня кивнула двум ожидавшим женщинам, дав понять, что они могут приблизиться. Графиня вошла в воду и, только когда вода прикоснулась к ее груди, с довольной улыбкой вытянула вперед руки и поплыла. Мисс Темпл двигалась медленнее. Вода была очень горячей, и Селеста не ожидала, что она будет так сильно насыщена пузырьками газа. Она погрузилась до подбородка, с трудом веря, что это все с ней происходит наяву. Герцогиня представила графиню.
– Розамонда, графиня ди Лакер-Сфорца, Ваше Величество. Итальянская дворянка.
– Для меня большая честь – внимание Вашего Величества, – пробормотала графиня.
В глазах королевы, утонувших в складках дряблой кожи, было не больше эмоций, чем у жабы.
– И спутница графини, – продолжала герцогиня. – Мисс Селестиал Темпл[6].
Мисс Темпл наклонила голову, рассматривая плавающую корзинку, где были марля и мази.
– Я не понимаю почему, – просипела, жалуясь, королева. – Почему я должна кого-то видеть, если я плохо себя чувствую.
Герцогиня мрачно взглянула на графиню.
– Мне сказали, что это очень важная новость.
Все замолчали. Был слышен только плеск воды о кафельные плитки. Королева фыркнула.
– Забавная… вещь. – Она говорила отрывисто, будто способность формулировать полные предложения и знание грамматики были ею потеряны вместе со здоровьем и надеждой. – Всегда… вспоминается… с итальянским. Римский мед. Дар султана. Арабский? Африканский? А, Поппи?
– Память Вашего Величества гораздо лучше, чем моя, – сказала герцогиня.
– Запечатанный горшок. Дюйм воска вместо крышки – обычный глиняный горшок – прислали вместе с лентами. Бархатный мешочек. Африканский бархат, должно быть, редкий. Я надеюсь, никто его не украл, Поппи.
– Я проверю по описи, мадам.
– Все всё крадут. Италия? Италия. – Она показала пальцем, толстым, как оплывший огарок свечи, на графиню. – Горшок меда со дна моря. Римский корабль, потопленный… – Королева сделала паузу, фыркнула. – Китами. Злобными. Киты все едят. Все еще хороший. Из-за воска. Тысячелетний мед. Древние пчелы. Мой десятый год на престоле или двенадцатый. Ничего подобного на земле, редкий, как… редкий, как…
– Молоко змеи, мадам? – отважилась подсказать дама, находившаяся за спиной герцогини.
– Никогда, – проворчала королева. – Какой-то абсурд.
Она замолчала, и служанки сочли это возможностью продолжить работу, протирая ее увядшую кожу и прикладывая новые куски марли, через которую просвечивала желтая мазь.
– Вашему Величеству понравился мед? – с притворной скромностью осведомилась графиня.
– Съела его весь ложкой. – Королева прищурила глаз, чтобы избавиться от капли пота. – Леди Аксвит говорит, я должна увидеть вас.
– Леди Аксвит чрезвычайно добра.
– Надоедливая ведьма. Мужу следует спустить с нее шкуру. – Королева хмыкнула. – Венеция.
– У Вашего Величества замечательная память, – ответила графиня.
– Должен быть Рим. Предпочитают итальянцев с родословной.
Герцогиня кашлянула:
– Лорд Аксвит ждет вашу печать, Ваше Величество. Лорд Вандаарифф настаивает, учитывая народные волнения…
– Народные волнения – это ненадолго.
– Нет, Ваше Величество. Лорд Вандаарифф предоставил самые щедрые гарантии…
– Лорд Аксвит может подождать. – Королева задвигалась на своем подводном троне, шлепая руками по воде, и спросила еще более недовольно:
– Что вы хотите?
Графиня моргнула фиалковыми глазами.
– Ну что вы, совсем ничего, мадам.
– Тогда вы тратите и ваше, и мое время! Леди Аксвит больше не будет допущена! Черт побери, Поппи, если любая ничтожная иностранка…
– Прошу меня извинить, мадам. Я пришла не ради себя, а ради вас.
После того как собеседница ее перебила, лицо королевы стало разгневанным. Ее широкий рот распахнулся, как пасть мопса.
– Вы… вы… эта… Поппи…
Пар поднимался рядом со спокойным лицом графини.
– Мое поручение связано с покойным братом Вашего Величества.
– Все мои братья – покойники! – прорычала в ответ королева.
– Герцога Сталмерского, Ваше Величество, бывшего министра Тайного Совета.
Королева вдруг фыркнула, отметив красоту графини, но так, будто это был какой-то неприятный запах. Ее тучное горло заходило ходуном.
– Вы были знакомы с ним.
– Нет, мадам. Герцога мало интересовали женщины.
– Тогда что?
– Наверняка, Ваше Величество… до вас доходили слухи о необычных обстоятельствах его кончины?
Над верхней губой графини появились капельки пота. Герцогиня собралась прервать аудиенцию. Королева сморщила нос, а потом повернулась к служанке, чтобы та вытерла пот.
– Возможно, я слышала. Кто она?
Мисс Темпл почувствовала, что взгляды всех, кто был в бассейне, обратились на нее.
– Мисс Селестиал Темпл, – повторила герцогиня.
– Нелепо. Подходящее имя для китайца. Девушке должно быть стыдно.
Графиня скользнула вперед.
– Ваше Величество, вы должны знать, что герцог узнал о заговоре против вас. Естественно, он хотел его разоблачить.
Мисс Темпл знала, что это была беспардонная ложь.
Королева сердито нахмурилась, шепот стих, и в бассейне воцарилась тишина. Графиня продолжила.
