– Черт возьми, Грей, пусть его проваливает! Лучше вспомни, что ты здесь с женой. Она еле на ногах стоит от усталости!
Аллегра, вся дрожа, бессильно прислонилась к столу. Это оказалось выше ее сил – следить за поединком Кромптона и Ридли, разрываясь между гордостью и страхом, что толстяк обнажит шпагу. Она прошептала:
– Пожалуйста. Отвези меня домой.
Ридли глубоко, прерывисто вздохнул и обнял Аллегру за талию. Но пока Ричард собирал расписки в парик, он уже успокоился и даже смущенно улыбнулся:
– Как глупо с моей стороны – позволить Кромптону говорить такое. Я ведь давно подозревал Осборна и Руфь. А недавно снова восстановил в памяти нашу с ней жизнь. И все подозрительные моменты, в которых непременно участвовал Осборн. Почему-то мне показалось, что если заставить Кромптона заявить это во всеуслышание, больше не удастся скрывать правду от самого себя. – Грей снова вздохнул: – Идем, моя милая Аллегра. Пора домой, в постель.
Ричард, улыбаясь, протянул другу набитый расписками парик:
– Я не видел такого представления с тех пор, как ты заставил вице-короля Бенгалии уступить тебе своего призового жеребца! Господь свидетель, я жалею, что этого не видит Питер! – И он хлопнул Грея по спине: – Ну а теперь вези домой свою супругу. Увидимся завтра.
Чтобы добраться по темным улицам до дома, пришлось пустить впереди кареты слугу с факелом. Аллегра не переставала восхищаться достоинствами сидевшего рядом с ней мужчины. Он восстановил доброе имя Бэньярдов, заставил мерзавца Кромптона заплатить за свои происки, восстановил фамильное имение. И все это не повышая голоса, не прибегая к насилию и оружию.
– Лорд Ридли, – прошептала она, ласково пожимая ему руку, – ты самый храбрый и щедрый человек на свете!
– Вы сильно устали, леди Ридли? – с улыбкой спросил он.
– Устала, но не настолько.
– Отлично. – И он нежно поцеловал Аллегру. А потом еще раз уже не просто нежно. К тому времени, как карета подкатила к крыльцу Морган-хауса, оба сгорали от страсти. И когда оказалось, что в холле с пачкой бумаг их поджидает Бриггс, Грей не сдержал горестного стона:
– Ну почему в этом проклятом городе почта работает и днем, и ночью? Что там еще, Бриггс? Нельзя было подождать до утра?
– Нет, – ответила за слугу Аллегра, всмотревшись в его лицо. – Он трясется как осиновый лист. Что случилось, мистер Бриггс?
– Это всего лишь… Дальний родственник, кузен. Насколько я понял, сын сестры моего дедушки. Он недавно скончался.
– Ах, какая жалость, – отозвалась Аллегра. – Он был вам дорог?
– Я его даже не знал. Но… он оставил мне кое-какие деньги. Проценты от капитала. И поместье в Шотландии. – Управляющий уставился на них в растерянности.
– Да ведь это же чудесно! – воскликнула она. – И сколько он вам завещал?
– Он завещал триста фунтов годовых моему старшему брату.
У Аллегры упало сердце. На триста фунтов в год можно было разве что не помереть с голоду. А поскольку Бриггс – младший брат, на его долю придется еще меньше: на свадьбу не хватит.
– Ну а вам?
– Две… – Он поперхнулся и продолжил: – Две тысячи. Годовых! По словам адвоката, кузен решил, что Артур и так имеет немало, а значит, основную долю наследства будет справедливо оставить мне.
– Ох, мистер Бриггс! – Позабыв о приличиях, Аллегра кинулась ему на шею, обливаясь слезами от радости.
– Миледи, как можно! – пыхтел он, вырываясь.
– И из-за этого проклятого письма нам с леди Ридли до сих пор не дают лечь спать? – взревел Грей. Бриггс рассыпался в извинениях, но Ридли прервал его на полуслове: – Наверное, ты захочешь, чтобы я разрешил устроить торжество по поводу свадьбы в Морган-хаусе? Ну что ж, чем скорее, тем лучше. Постарайся успеть к Рождеству. Или в первый день святок.
– С-свадьбы? – пискнул Бриггс. Никогда Аллегра не видела его столь счастливым. И юным.
– Ну, наверное, ты еще спросишь согласия у Долли.
– Да-да… Конечно. Я…
– Насколько я знаю, Долли ложится спать очень поздно.
– И вы позволите незамедлительно навестить ее, сэр? – Казалось, Бриггс вот-вот лопнет от избытка чувств.
– Безусловно.
– И не будете возражать?
– Ах ты чертов болван! – Грей не выдержал и расплылся в улыбке. – Мне что, отвести тебя к Холфордам за руку?
Глава 22
– Мистер и миссис Джонатан Бриггс, эсквайр! Ну разве не чудесно звучит? – Голубые глаза Долли лучились счастьем.
– Звучит так, как положено, – согласилась Аллегра, плотнее запахнув на подруге плащ: за дверью дышал холодом суровый декабрьский день.
– Спасибо тебе и за праздничный обед, и за прекрасный день, и за то, что была подружкой невесты, и… – тараторила Долли, крепко прижав Аллегру к груди.
– Ступай лучше к молодому мужу, – засмеялась Аллегра. – Он уже заждался в карете. Вы будете жить в доме на Блумсбери-сквер?
– Неделю или две. А потом Джонатан хотел бы навестить своего брата, сэра Артура. Нам обоим так жаль, что он заболел и не смог приехать на свадьбу! – Она расцеловала Аллегру в обе щеки и поспешила к экипажу.
Аллегра вздохнула и прислонилась к мраморной колонне в холле Морган-хауса. День и впрямь удался на славу: скромная церемония под торжественными сводами собора Святого Павла – причем невеста с трудом вела себя чинно из-за переполнявшей ее радости, а жених, не менее счастливый, ужасно смешно пытался напустить на себя серьезный вид и, наверное, щипал себя втихомолку, чтобы убедиться, что это не сон. Морган-хаус сиял праздничными огнями, вышколенные слуги щеголяли синими с алым ливреями Морганов, а повара просто превзошли самих себя. Грей, неотразимый в алой ленте и со звездой ордена Бани, самым торжественным образом открыл праздник, подняв бокал в честь новобрачных.
– Желаю вам обрести то же благословенное счастье, что снизошло и на нас, – обратился он к жениху с невестой, и сердце Аллегры запело от любви.
– Грустим в одиночестве? Когда в доме полно гостей?
Она улыбнулась в ответ на голос Грея, подошедшего сзади.
– Позволь мне передохнуть хотя бы минутку, любимый. Долли выглядит просто ослепительно, правда?
– Совсем как ты.
Аллегра не без удовольствия окинула взглядом свою накидку бледно-голубого шелка, расшитую бриллиантами.
– Грей, все-таки она чересчур экстравагантна. Даже для Рождества.
– Я хочу вернуть тебе все, чего ты лишилась, – заверил он, обнимая и целуя Аллегру. – Все, что отобрала у тебя злая судьба.
Она вздохнула. Несмотря на радостный день, в сердце оставалась незаживающая рана, которую разбередили эти слова.
