– Что бы ни послужило причиной столь подавленного настроения, я уверена, что время вылечит ее. – Ну вот, достаточно обтекаемый ответ. Пусть Долли сама открывает брату свои чувства, если пожелает. А Ричард достал из жилетного кармана часы:
– Не пора ли нам проведать Грея?
В тесном кабинете давно никого не осталось, кроме двух игроков: даже зрителям прискучило однообразие игры, и он предпочли наслаждаться ужином.
Грей выглядел таким же хладнокровным и собранным, каким был час назад. Но Кромптон изменился до неузнаваемости. Его огромный парик съехал набок, обнажая бритый череп, жилет был расстегнут, как будто ему не хватало во духа, а с багровой физиономии не сходила горестная гримаса. Наваленная горой куча расписок перед Греем красноречиво говорила о грандиозном проигрыше.
– Еще валет, и ваша карта бита, сэр, – с улыбкой промолвил Ридли. Кромптон застонал и принялся вытирать пот со лба огромным шелковым платком.
– Все, хватит… Вы до нитки обобрали меня, сэр. Надеюсь, вы как истинный джентльмен не станете предъявлять эти расписки моему банкиру, прежде чем я сам с вами не рассчитаюсь!
Грей вальяжно развалился в кресле и свел вместе кончики длинных сильных пальцев:
– А что, если я предоставлю вам возможность отыграться, сэр?
– Отыграться?
– Насколько я понимаю, здесь расписок на тридцать шесть тысяч фунтов. Предлагаю каждому выбрать по одной карте. Двойная ставка – или ничего. У кого карта старше – выигрывает. Согласны?
– Это же целая прорва денег, сэр, – пробурчал Кромптон, задумчиво грызя ноготь и глядя на пламя свечи.
– Полноте, сэр! – рассмеялся Грей. – Ведь вы игрок! Подумайте о ставке. Сто тридцать тысяч фунтов могут стать вашими. За одну-единственную карту.
Кромптон поколебался, но все же согласился. Вытащил шиллинг и кивнул лакею.
– Только теперь колоду покупаю я, – буркнул толстяк.
– Как вам угодно, – согласился Грей и поманил рукой Аллегру: – Идите ко мне, мадам, вы принесете удачу!
Она поспешила приблизиться и положила руку ему на плечо, стараясь вложить в улыбку побольше любви и уверенности. Но ее сердечко ныло от страха. Ставка и в самом деле была непомерно высока. Неизвестно, сможет ли Грей собрать сразу столько денег в случае проигрыша. И что его толкало на такие безрассудства? Но вот Кромптон распечатал колоду и выложил на стол:
– Вы первый, сэр.
Ридли твердой рукой вытащил карту и открыл: дама червей. Да еще мило улыбнулся, глянув ей в лицо:
– Ну вот, я же говорил.
Кромптон крякнул и потянулся к колоде. Его пальцы шарили в ней, как жирные черви. Но вот наконец он выбрал карту, вытащил ее и прижал к себе. Не сразу ему хватило духа взглянуть, что же попалось. А когда взглянул – ахнул и швырнул карту на стол рубашкой вверх.
– Будьте вы прокляты, сэр… – вырвалось у него. Немного погодя он глянул на Грея. На оплывшей физиономии не осталось ни кровинки: – Лорд Ридли, если бы мы могли решить наш спор по-джентльменски…
– Но я не джентльмен, лорд Генри, – холодно отчеканил Грей. – Я – трус из Бэньярд-Холла. Помните? – И он приказал услужливому лакею: – Подай сюда перо и бумагу. Сэр Генри будет писать долговое обязательство.
Кромптон залопотал, глотая в спешке слова и брызжа слюной:
– Покорнейше прошу простить меня за те глупые слова, ваша милость! И за сцену в Ладлоу! И за неловкость, и неуважение, выказанное мной вашей леди. Ведь я человек простой. Не губите меня!
Грей медленно улыбнулся. Аллегре он внезапно напомнил водяную змею в Каролине перед решительным броском.
– Безусловно, я и об этом подумал. Но все же предпочту проявить снисхождение. – И Ридли кивнул на прежние расписки: – Пожалуй, пока хватит и этого. В качестве свадебного подарка моей супруге.
– Премного благодарен, сэр, – выпалил Кромптон, тряся жирными щеками.
– Погодите, – предостерегающе взмахнул пальцем Грей. – Мне понадобится еще кое-что.
– Только назовите это, сэр, – жалко улыбнулся Кромптон.
– Лес Бэньярдов, что примыкает к моему поместью.
– Да вы сошли с ума, сэр! – вскочил на ноги Кромптон. – Я уже заложил там новый особняк!
– Что ж, придется сровнять его с землей, – презрительно повел бровью Грей.
– Черт возьми, я не позволю… – Снова побагровев от ярости, толстяк плевался словами: – Я не позволю меня шантажировать! Да лучше занять денег под любые проценты, чтобы выплатить ваши проклятые долги! А землю я не отдам! Она приносит доход! Мой друг, лорд Эллсмер, упокой Господи его душу, продал мне этот лес за год до смерти!
– А вот и нет, – вкрадчиво возразил Грей, качая головой. – Он подарил его, насколько мне известно. Или вы и в этом не смеете признаваться, Тибериус? Не под этим ли именем знал вас Эллсмер, когда читал ваши тайные послания?
– Ч-что? – Кромптон без сил плюхнулся обратно в кресло. – У вас… у вас нет доказательств.
– Увы, Джон Уикхэм оказался крайне беспечен. Он не уничтожил ваши письма и вместе с ними оставил еще кое-какие свидетельства своему сыну, Томасу. Кстати, кроме этого, у меня имеется посмертное признание самого Тома. Пожалуй, если эти бумаги показать Уолполу…
– Но я понятия не имел о гнусном заговоре Эллсмера до тех пор, пока никого из Бэньярдов не осталось в живых! – чуть не плакал Кромптон. – И я не обязан отвечать за то, что случилось!
– Но вы же видите: моя жена жива и здорова, и она не будет возражать против фамильного леса в качестве возмещения!
– Да-да, конечно, – тарахтел Кромптон, – но письма Эллсмера…
– Я оставлю их у себя. Но даю слово, что уничтожу их в тот же миг, как получу бумаги на владение лесом. Завтра с утра вас навестит мой секретарь. Ну, а теперь что касается этих бумажек. – Он небрежно махнул на громоздившиеся на столе расписки. – Леди Ридли, моя супруга, не прихватила достаточно большого ридикюля, чтобы поместилось все. Снимите-ка свой парик!
– Черт побери, сэр, это уж слишком!
– Ваш парик, Тибериус! – грозно ощерился Грей. И с язвительным хохотом добавил: – Теперь видите, какое грязное дело этот шантаж? Даже если шантажировать того, кого зовешь другом!
Кромптон сорвал с головы парик и швырнул его на стол. Его бритая макушка блестела от пота и была столь же багровой, как и лицо. Сопровождаемый хихиканьем гостей, которые как раз возвращались из столовой, он помчался к дверям. На пороге толстяк обернулся и помахал кулаком:
– Наглый безмозглый выскочка! Мерзавец без души и сердца! Жена наставила тебе рога с Осборном, а ты и ухом не повел! Чтоб она всегда снилась тебе в кошмарах!
Грей взревел и рванулся следом, но Ричард удержал его:
