Стук двери и скрип петель вывели ее из забытья. Она вскрикнула и проснулась. С минуту болотистые краски все еще пестрели перед глазами, но видение постепенно рассеялось, и она вздохнула свободнее.
К ее кровати подскочила Элисон Вудкок. Лицо женщины, обычно бледное, горело румянцем, а глаза блестели так, будто она только что выпила кварту вина. В руке она держала развернутый свиток пергамента со свисающей красной печатью, которая скрепляла текст из неровных строчек, написанных коричневыми чернилами. Второй свиток в ее руке был еще не распечатан.
– Славные новости, Магдалена, – вскричала Элисон, потрясая листом пергамента перед новоявленной матерью и вручая ей второй свиток. – Николас жив!
– Что? – Магдалена попыталась приподняться на подушках. Голова раскалывалась от гулкой боли. Слова Элисон, доносившиеся будто издалека, не поддавались осознанию.
– Он находится в порту Святого Петра на островах Женези. Его подобрал в море один рыбак, и теперь он требует за него выкуп, – задыхаясь выпалила Элисон.
– Хвала Всевышнему! – Магдалена перекрестилась. Ее глаза наполнились обжигающими слезами, она отерла их уголком простыни. Ее била дрожь. Элисон порывисто обняла Магдалену, и две женщины на мгновение прильнули друг к другу.
– Для тебя есть отдельное письмо, – наконец промолвила Элисон, осторожно отстраняясь от Магдалены. Она показала на запечатанный свиток и тревожно нахмурилась. Магдалена пылала, как кузнечный горн. От нее исходил едва уловимый, но характерный запах гниющей плоти.
Магдалена откинулась на подушки. Слезы обессилили ее, она чувствовала себя изнуренной, хотя только что пробудилась ото сна.
– Я неграмотная, – сказала Элисон. – Почитай мне.
– За него требуют пятьсот марок, – предупредила ее Элисон, взламывая печать. – Мартин говорит, эту сумму добыть можно, но тебе придется продать «Святую Марию» и «Пандору».
Магдалена тряхнула головой и тут же пожалела об этом, ибо в череп словно вонзился нож.
– Мне все равно, – заявила она. – Я отдам любые деньги… лишь бы только вернуть его. – Она глянула на спящего малыша, и в ее глазах вновь засверкали слезы.
– Мартин уже собирает выкуп, – ласково прожурчала Элисон и начала читать письмо. Магдалена смежила веки.
«Здравствуй, моя любимая жена. Надеюсь, мое письмо найдет тебя в таком же добром здравии, в каком нахожусь я сам. Прошу тебя, крепись, не падай духом. Пусть «Императрица» потеряна, зато сам я жив и надеюсь в скором времени воссоединиться с тобой и нашим ребенком».
Слова лились, освежая ее, словно прохладная вода. Он постоянно думает о ней, она должна отдыхать и ни о чем не волноваться. Все будет хорошо. Его оптимизм дарил ощущение покоя, и она льнула к этому ощущению, все глубже утопая в его обволакивающих объятиях.
Элисон дочитала письмо и посмотрела на Магдалену, потом осторожно коснулась горячей кожи молодой женщины, приподняла простыни и принюхалась. Зажав рукой рот, она опустила покрывало, отступила от кровати и на цыпочках, стараясь не разбудить больную, покинула комнату. Она отправилась за врачом.
После беседы со Стивеном Трейбом Мириэл вернулась в «Корабль» ошеломленная. Нужно было о многом поразмыслить. Она понимала, что самый простой путь – притвориться глухой, забыть о том, что она слышала, похоронить это в тайниках души и продолжать жить, не оглядываясь назад. Наверно, это было бы и самое мудрое решение, и прагматичная сторона ее натуры, которую с детства пестовал в ней дедушка, настаивала, чтобы она не осложняла себе жизнь. Но другие грани характера, сформировавшиеся в других условиях, отвращали ее от легкого пути, заставляя вернуться на тропу, которая была узка, трудна и терниста.
Она размышляла, покусывая ноготь указательного пальца. Если убийство Николаса организовал Роберт, значит, она тоже виновата, потому что на такой шаг его толкнула ее измена. Однако доказательств у нее нет, а спрашивать у Роберта, не он ли оплатил убийство соперника, едва ли разумно. Скорее всего, у Николаса были враги, о которых она даже не подозревает. Что опять подводит ее к тому ровному легкому пути, на который запрещают ей ступить совесть и чувство вины.
– Проклятие! – громко выругалась Мириэл. С досады она схватила свой маленький позолоченный рог для медового напитка и запустила им в стену.
Рог ударился о стену и отлетел, забрызгав побелку ядовито-желтыми каплями. Уилл подпрыгнул вверх и залаял. Мириэл в недоумении смотрела на стену, удивляясь, почему пятно не ярко-красное. Ей хотелось швырнуть что-нибудь еще, но она сжала кулаки. Учинив погром в комнате, она, возможно> и выплеснет свое раздражение, но проблемы это не решит. Кинувшись от стола, она заметалась по комнате, словно зверь в клетке. Уилл бегал следом, хватая ее за подол, но она не обращала на него никакого внимания.
Раздался стук в дверь, и в комнату заглянула Элфвен.
– Внизу господин Вудкок. Он просит позволения поговорить с вами наедине. Прислать его? – Ее взгляд обратился на испачканную стену, по которой стекали янтарные струйки. Приученная к аккуратности, она поспешила к валявшемуся на полу рогу.
– Оставь, – вспылила Мириэл. – Сама уберу. Пусть господин Вудкок поднимется сюда.
Элфвен кивнула и, искоса глянув на хозяйку, покинула комнату.
Мириэл наклонилась и подняла рог. Кусочек эмали откололся, гладкая поверхность была поцарапана и измазана меловой пылью. Она вытерла рог о юбку. Как и она, этот сосуд был несправедливо побит жизнью, но, помятый и покореженный, он не разбился. Она мрачно улыбнулась столь причудливому сравнению и подняла глаза к двери, которая опять со стуком отворилась. Вошел Мартин Вудкок.
– Чем могу служить? – спросила Мириэл. Утром они расстались в молчании. Оба чувствовали тяжесть в душе, лишавшую их дара речи. Прощание было трудным и неловким, и она никак не ожидала, что он решится на новую встречу. Удивило ее также и то, что глаза его возбужденно блестели, а осунувшиеся черты светились надеждой.
– Вернее было бы сказать, чем мы оба можем услужить друг другу, госпожа, – отозвался Мартин. – Час назад мы получили весть, что Николас жив. Его подобрал в море один из обитателей островов Женези, который теперь требует за него выкуп. – Он взмахнул свитком пергамента.
Мириэл захлестнула безудержная радость.
– Повтори, – скомандовала она. – Повтори еще раз, дабы я точно знала, что мне это не снится.
Мартин исполнил ее повеление, и она, забыв про скованность, с криком бросилась к нему в объятия, в очередной раз в порыве переполнявших ее чувств припадая к его груди.
– Я знала, что он не мог погибнуть, знала! – хохотала она, не в силах сдержать ликование. Уилл зашелся звонким лаем, словно соревнуясь с хозяйкой. Мириэл успокоилась и, пожурив песика, вытерла глаза. – Простите, – сказала она, – ничего не могла с собой поделать. Какое счастье!
Мартин улыбнулся, давая понять, что разделяет ее радость, и предостерегающе добавил:
