Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105
— Волчица, — машинально поправил Бракин и добавил: — Почему не поверю? Поверю.
Рупь-Пятнадцать уставился на него и молчал несколько секунд.
— Дак ты знаешь?
— Пришел волк — весь народ умолк… — сказал Бракин. — Про волчицу больше всех Рыжик знает. Если бы она говорить умела, — многое бы про неё рассказала, — Бракин кивнул на дремавшую собачку, которая, не открывая глаз, только повела острым лисьим ухом.
Рупь-пятнадцать не понял, поглядел на собаку.
— Ну, так что дальше? — спросил Бракин. — Появляются они там, и что делают?
— А не знаю! — в сердцах ответил Рупь-Пятнадцать. — Прячусь я. Мельком только и видел. Проходят по подземелью, и исчезают. Я думаю, — он вовсе перешел на шёпот, — что они мой запах уже знают. Знают, что я там. Но я им не нужен. Я, чуть тень замечу, — а у меня там кильдымчик такой оборудован, коптилка горит, — так бегом в гараж. И сижу, пока не околею. Потом загляну внутрь — тихо. Никого. Я уж в гараж одёжи натаскал. Но тут морозы вдарили, — ничего не спасает. А костерок не разложишь, — дым повалит.
Рупь-Пятнадцать уныло вздохнул и повесил нос.
Бракин спросил серьёзным голосом:
— Знаешь дом, где жил Коростылёв?
— Как не знать! Проклятое место.
— Вот именно. Оттуда вся зараза и пошла.
Бракин налил еще чаю, закрыл печную трубу, походил по своей каморке.
— А больше в подземелье никто не появляется?
Рупь-Пятнадцать поперхнулся чаем, закашлялся. Вытаращил глаза на Бракина и тихо спросил:
— Откуда знаешь?
— Догадался.
— Ой, — сказал Рупь-Пятнадцать и поднялся. — Засиделся я у тебя. Отогрелся уже, и то ладно, спасибо.
Бракин положил ему руку на плечо:
— Я даже догадываюсь, кто.
Рупь-Пятнадцать съёжился и спросил жалобным голосом:
— Кто?.. — так, как будто боялся ответа.
— Наташка.
Рупь-Пятнадцать упал на табурет, вытаращив глаза.
— Как узнал-то?
— Сначала Лавров, потом Густых, потом — она. Они все мёртвые, и все ходили, как живые. Это потерянная душа, египтяне называли её Ка. И еще было предсказано, что Египет будет сражаться и победит в некрополе. В царстве мёртвых, значит.
— Ка, — тупо повторил бомж и слегка встрепенулся. — А Лавров — это кто?
— Тот, что собаку застрелил.
— Андрейкину-то? Джульку? Зна-аю!..
Бракин тоже выпил чаю, и начал быстро собираться.
— Вот что, Уморин-Рупь-Пятнадцать. Я с тобой пойду.
— В подземелье? — ахнул бомж.
— Ну.
Рупь-Пятнадцать поднялся и спросил тихо:
— А не забоишься?
— Забоюсь. Ты мне, главное, покажи, где прятаться и куда бежать. А сам можешь в своем кильдыме закрыться. К тебе они не полезут, не нужен ты им. Ты, кстати, рисовать умеешь?
— Ась?
— План своего подземелья нарисовать сможешь?
— Ну… примерно только…
— Ну-ка, нарисуй.
Он вырвал из общей тетради листок, положил авторучку. Рупь-Пятнадцать снова сел и старательно, высовывая язык, нарисовал что-то вроде лабиринта.
Бракин повертел план так и этак, проворчал:
— Ты случайно в детских журналах не печатался?.. Ладно, пошли.
Рупь-Пятнадцать ничего не понял, но с готовностью напялил шапку на самые глаза.
— А откуда ты мою фамилию знаешь? — спросил он, выходя.
— Добрые люди сказали…
Бракин зажег фонарь, но и без фонаря было видно, что в заброшенном гараже кто-то успел побывать. Металлическая дверца была сорвана с верхней петли и углом утопала в снегу.
Бракин вошел, посветил. Выход из подземелья был разворочен, словно в проход пролезала какая-то необъятная туша. Мотоцикл лежал у стены на боку, а гнилой дощатый пол вздыбился.
Рупь-Пятнадцать тихо ойкнул.
Бракин посветил внутрь лаза, увидел покрытые изморозью неровные земляные стены. Потом вышел. Деловито спросил:
— Ты снег возле гаража чистил?
— Не-а. Сюда же давно никто не ходит.
Бракин наклонился, посвечивая фонарем, стал разбираться в следах.
— Кто-то вышел погулять, — заметил он. — Ну, ты вот что: посторожи здесь. Если что заметишь опасное — сигай в сугроб, или вон, за забор. Держи фонарь. Собаку, если что, ослепить сможешь.
— А ты? — испуганно спросил Рупь-Пятнадцать.
— А я влезу, погляжу…
Он свободно опустился в лаз, оказался в довольно узком и кривом туннеле, пополз вперёд, пока не упёрся в доски. Сдвинул их, как научил Рупь-Пятнадцать, и спрыгнул вниз. Под ногами был твёрдый, зацементированный пол.
Бракин прислушался. Кругом царила тьма, было душно и очень холодно.
Вспоминая план, нарисованный Умориным, сориентировался, встав спиной к доскам, и двинулся налево. Коридор был длинным, и, судя по ощущениям, достаточно высоким и просторным.
Он дошел до поворота и приостановился. Налево вёл ход в один из нежилых домов. Направо — в главный туннель. Бракин осторожно пошел направо.
И замер. В полной, непроницаемой тьме чувствовалось движение, шорох. Бракин опустился на корточки, принюхиваясь. Но запах был только один — запах гари. Причем гарь была едкая, — должно быть, от пластиковых ящиков и упаковок, в которых хранились цыганские припасы. Надо надеяться, что эта гарь перешибает собачье чутье, и обнаружить присутствие Бракина даже белой волчице будет трудно.
Странный шум возник у Бракина в голове. Ему показалось, что он слышит чей-то разговор. Это был, конечно, не разговор, а неясное порыкивание и ворчание. Но, странное дело, стоило Бракину вслушаться, как он стал различать смысл разговора.
— Все люди — ничтожества, — произнес низкий завораживающий голос. — Ни на кого нельзя положиться.
— Подождём немного, — свистящим шепотом ответил собеседник. — Цыганка найдёт его.
— Мне надоело ждать. Я жду девять тысячелетий, и уже устала. Вас всех следовало истребить ещё во времена Сехмет, но владыка пощадил оставшихся в живых. А этот пёс — я знала, что он околеет в промёрзших болотах, и он околел. Но кто-то оживил его. Кто-то, посланный Киноцефалом.
— Цыганка найдет пса, — примиряюще просвистело в ответ. — И тогда мы устроим последнюю битву. Битву в некрополе.
— Замолчи. Замолчи. Ты мешаешь мне слушать.
Бракин взмок от страха и медленно-медленно начал подниматься на ноги.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105
