– А Алан?
– Поедет со мной. Буду держать его под присмотром, пока не поверит, что его протезы меня дико возбуждают.
Эйприл помолчала и решилась спросить, понизив голос:
– Он знает, что ты взаправду его любишь?
– Узнает. Я каждый день вбиваю это ему в голову, чтоб не забыл.
В ее словах Эйприл расслышала любовь и решимость. Что ж, неплохие отправные пункты для совместного пути.
Они с минуту постояли молча. Потом Суон улыбнулась, как умела она одна, и женщины обнялись.
– Счастья вам.
– И тебе с твоим футболистом.
Суон повернулась и своей изящной походкой направилась к машине. Эйприл смотрела ей вслед и думала: «Суждено ли нам еще свидеться? И кем мы станем, если доведется?»
После смерти Джима прошла неделя. Тело его нашли под самой высокой скалой у Хорсшу-Бенд. Нашедший рассказывал, что лицо его, как ни странно, совсем не пострадало и было безмятежно-спокойно. Чарли позволил им попрощаться с ним только после того, как тело привели в надлежащий вид, а потом совершил над ним обряд ночного бдения, подобающий вождю и герою. Джима, как и старого Ричарда Теначи, на следующий день кремировали, и после короткого полета над Большим каньоном Эйприл рассеяла его прах по ветру. В память о том, кого считал своим внуком, Чарли согласился лететь на вертолете вместе с ней – первый раз в жизни. Когда Эйприл высыпала урну, старик под шум винта спел прощальную молитву на языке дене. Глядя на серое облако, еще недавно бывшее Джимом, Эйприл не смогла удержать слез. Она обещала себе не плакать, но скорбь о человеке, которого потеряла, когда думала, что наконец нашла, оказалась сильнее.
Она твердо знала, что будет тосковать по нему до конца своих дней.
Чарли все ей объяснил. С болью и гордостью рассказал он, как Джим понял, что никто, кроме него, не сможет остановить жажду мести, дошедшую до них из глубины веков, и сделал это единственно возможным способом, думая только об их спасении.
Старый шаман передал ей документ на владение землями вокруг Флэт-Филдс, вверенными волею правительства Элдеро и его потомкам. По закону земля принадлежала Сеймуру, но Эйприл вместе с Чарли внесли в совет племен предложение устроить на границе с резервацией национальный заповедник.
В Пайн-Пойнте был обнаружен труп Коэна Уэллса с переломанными костями и лицом, искаженным гримасой ужаса. Его смерть наделала немало шуму, но еще больший резонанс вызвало сообщение, что он был причастен к убийству Ричарда Теначи. Эйприл, как было обещано, получила эксклюзив, хотя и несколько иного рода. Ее статья о разоблачении и аресте мэра Колберта Гибсона и Дейва Ломбарди появилась в прессе первой. Она передала Роберту Бодизену запись, найденную в кабинете банкира, и под давлением неопровержимых доказательств его соучастники признали свою вину. Операция, успешно проведенная полицейским, отодвинула на второй план неразрешенную загадку предыдущих смертей. Лишь немногие знали, что жертв могло быть больше, но не будет, и время сдаст нераскрытое дело в архив.
Задумавшись, Эйприл не услышала, как прозвучал финальный свисток. Сын неожиданно возник рядом, красный, взмыленный, в нелепой дутой форме, изуродовавшей хрупкую детскую фигурку. Немой Джо не отступал от него ни на шаг: он очень серьезно отнесся к своей роли телохранителя. Одной рукой мальчик держал под мышкой шлем, другой – указывал на женщину, садившуюся в машину.
– Кто это?
– Суон Гиллеспи.
Сеймур выкатил голубые глаза.
– Что, актриса? Ты знаешь Суон Гиллеспи?
Эйприл улыбнулась.
– Мы с ней подруги детства.
Сеймур, разинув рот, провожал взглядом отъезжающую машину.
– Обалдеть! Завтра в школе все лопнут от зависти!
Эйприл обняла его за плечи и повела к раздевалке.
– Ну как матч?
– Нормально. Только знаешь что…
– Что?
Сеймур остановился и, слегка встревоженный, посмотрел на нее снизу вверх. Видно, боялся расстроить.
– Я думаю, футбол – это не для меня. Мне гораздо больше нравятся лошади. Или вертолеты – еще не решил.
Эйприл усмехнулась и покачала головой.
– Ладно. Подождем, когда ты примешь решение. А пока что прими душ и переоденься. Я жду тебя в машине.
– Ага! Я мигом! За мной, Немой Джо!
Эйприл смотрела, как сын бежит к раздевалке, а за ним поспевает его странный пес. Вообще-то собак в раздевалку не пускают, но этого разве удержишь.
Ей было приятно и немного грустно, что Сеймур охладел к футболу. Она пять минут назад говорила об этом Суон, но сама не ожидала, что это произойдет так быстро. Таких судьбоносных решений будет в его жизни еще очень много, хорошо, если она всегда будет присутствовать при этом. Эйприл пообещала, что постарается, сначала Джиму, который перед смертью нашел в себе силы стать лучшим из тех троих, что жили в нем по предсказанию индейского вождя. Потом пообещала себе и, наконец, Сеймуру, который всегда будет напоминать ей о Джиме и о том, что он сделал ради них.
Придет день, и она все расскажет сыну об отце. Дав себе такую клятву, Эйприл направилась к машине.
У нее за спиной, словно ставя печать под ее решением, проходящий поезд дал протяжный гудок.
Благодарность
Собирая материал для каждого нового романа, я нашел исключительный способ приобретать новых друзей. Не знаю, какой след оставят мои опусы в литературе, но люди, которые встретились мне на этом пути, оставили неизгладимый след в моей душе. Прежде всего благодарю Ракель и Джо Санчес, изумительных владельцев столь же изумительного отеля «Эспен-Инн» во Флагстаффе. Они единственные реальные персонажи моей истории. Их помощь и дружба стали мне опорой в прошлом и утешением в будущем.
К ним хочу добавить имя Ванессы Вандевер, прекрасной представительницы племени навахов, которая помогла мне понять сложный мир этого пленительного и гордого народа и перевела слова и выражения на язык дене.
Всем троим огромное спасибо за терпение, за ответы на бесчисленные вопросы и за отменную кормежку…
Вот лица, которым также выражаю благодарность:
Глория Сатта – бесподобная женщина и талантливая журналистка; благодаря ей у меня появился новый друг, а именно…
Карло Медори – он хоть и живет в Нью-Йорке, но его вполне можно считать человеком фронтира.
Франко Де Маре – мне удалось затесаться среди его репортажей под бомбами, и теперь он наверняка спрашивает себя, что страшнее…
Алессандро Дзанарди – воистину героический персонаж, с которого я писал Алана Уэллса.
Массимо Ансельми – он познакомил меня с Леоне, бесстрашным представителем итальянской дворовой породы, вдохновившим меня на создание образа Немого Джо.
