Дед не знал, что у внука уйдет столько времени, чтобы понять его слова. И все-таки он их наконец понял, вернулся и нашел свой путь.
У Хорсшу-Бенд Джим легко, помогая себе веслом, вывел каноэ на песчаный берег под отвесной скалой. Все было ему так знакомо, как будто с начала времен эта каменная глыба, отражаясь в зеленой воде, ждала его прихода.
Он вылез и полной грудью вдохнул прохладу реки.
Затем приступил к делу согласно дедовой науке.
Снял рубаху, оторвал от нее тонкую полоску и обвязал вокруг головы на манер предков. Солнце припекало, несмотря на ушедшее лето. Ветер, что веками катит колючие кусты и заметает следы людей, с легким посвистом холодил шею. Некогда Джим хотел забыть этот зов, но теперь вслушивался в него, прося дать ему сил и смелости, чтобы не сбиться с пути.
Он уже не индеец и не белый.
А просто человек, который ищет то, что потерял.
С вершины скалы на него глядят тысячи глаз. Это его предки, отцы отцов, и он всех их помнит. Они еще юношами начинали это восхождение и добирались до вершины с сознанием, что вступили в ряды мужчин.
Кто-то срывался и погибал, но и в этом было свое мужество. Потому что поражение – результат попытки и потому что лучше заблудиться в дороге, чем вовсе не выходить на нее. Ведь каждый человек, пускаясь в странствия в одиночку, берет себе в спутники свою душу.
Он поднял голову, выбирая место поудобнее.
Отвесная стена была почти гладкой, но справа чуть вкось тянулся вверх причудливый рельеф. В некоторых местах даже видны трещины, куда можно просунуть пальцы и зацепиться. Он поставил ногу на камень, вытянул руку и ухватился за выступ.
И с этого момента все стало легко.
Сила росла и росла внутри, перегоняя усталость. Один отрезок, отвоеванный у скалы, был стимулом для преодоления следующего. В каждой трещине и выступе он чувствовал следы человеческих рук и ног. Они были памятниками истории, которая не стоит на месте, свидетелями древней дерзости и бравады, которые необходимы настоящему мужчине, чтобы встать во весь рост и сверху взглянуть на мир иными глазами.
На полпути у него соскользнула нога, но уверенности он не потерял. Руки держали его крепко, а каменная глыба не была врагом. Снизу донесся грохот камней, что, подпрыгивая, катились к подножию. Джим понял, что это не угроза, а лишь увертюра к тишине.
Он быстро нашел ногой опору и продолжил восхождение.
Впереди он видел любимые лица, хотя до сих пор не сознавал, как сильно их любит.
Старый Чарли, который всегда остается самим собой. Алан, которому не надо взбираться на отвесную скалу, чтобы доказать свое мужество. Суон, которая наконец-то поняла это. Эйприл, которая любит, не заботясь о понимании.
И Сеймур, его залог во времени, его маленькое бессмертие.
Каждое имя – улыбка, каждое лицо – воспоминание о былом позоре. Теперь позор смыт. Теперь он знает себя, знает, что ему делать, чтобы замкнуть давно разомкнутый круг и остановить следы, стремительно мерящие землю.
Джим поднимался, пока рука не зацепилась за кромку вершины. Он спокойно подтянулся и завис над пропастью, прислушиваясь к биению сердца и прерывистому дыханию.
Когда дыхание улеглось, а сердце вновь застучало в груди как друг, он встал на ноги.
Внизу бежала зеленая река меж каменных изваяний, отлитых водой и ветром, тем самым ветром, что сейчас обнял прохладными руками его блестящее от пота тело. Здесь он вернул земле прах деда и не откликнулся на зов большой белой птицы, которая была, есть и будет единственной истиной для всех людей.
Вот на этом самом месте.
– Я здесь, bichei.
Он пробормотал эти слова и на миг застыл неподвижно перед манящей бездной.
Джим (Три Человека) Маккензи, навах Соляного клана, почувствовал, что бездна ждет его, как блудного сына. И тогда он раскинул руки, поднял глаза к небу и легонько подтолкнул себя вперед. Ноги оторвались от скалы, и на лице вспыхнула улыбка человека, с надеждой глядящего в будущее.
Он летел, как не летал никогда прежде, и в золотых лучах солнца глаза его сияли одним цветом.
Прощание
Глава 45
Машина свернула с шоссе, поднялась на невысокий холм и остановилась перед футбольным полем. Машину вела Суон Гиллеспи, а рядом сидел Алан. В последнее время он сделал большие успехи, и на заднем сиденье вместо костылей лежала только палка.
Они понаблюдали за ребятишками, с воплями носившимися по полю, – сразу видно, любители, у профессионалов такого энтузиазма не бывает. Суон пыталась угадать, который из них Сеймур, но в дутых формах и шлемах все выглядели одинаково.
Чуть поодаль от них, у ограды, стояла Эйприл, а рядом с ней чинно и неподвижно восседал Немой Джо и лишь слегка поворачивал голову, следя за игрой. Он явно был не до конца уверен, что человеческая свора, обступившая его нового хозяина, не причинит ему зла, и был готов вмешаться в любой момент.
Суон повернулась к Алану.
– Подождешь или выйдешь со мной?
– Подожду, – усмехнулся Алан. – А то, чего доброго, ребятня подумает, что робокоп явился. Привет им от меня.
На самом деле он понял, что ей хочется поговорить с Эйприл наедине. Суон наклонилась, чмокнула его в щеку и выпорхнула из машины. Эйприл, видимо, почувствовала ее приближение, повернула голову и улыбнулась.
– Привет, Суон.
– Привет, Эйприл.
Другие болельщики были поглощены матчем, а если кто и посмотрел в их сторону, то не узнал под низко надвинутой шляпой и темными очками лицо всемирно известной кинозвезды.
Суон кивнула на игроков.
– Ну как?
– Нормально. У Сеймура никаких способностей к этой игре. Я жду, когда он это поймет.
– А ты как?
Эйприл пожала плечами. Суон видела, что глаза у нее до сих пор красны от слез. Они и к ней самой каждый день подступают, и никому не известно, когда это кончится.
– Живу.
Эйприл заметила, что из открытого окошка машины ей машет Алан. Она тоже ему помахала, чувствуя ком в горле. Время все расставило по местам. В свете недавних событий былые драмы и недомолвки стали казаться детскими шалостями.
– Уезжаете? – спросила Эйприл, не оборачиваясь.
– Да. За нами прислали самолет.
Эйприл поискала ее глаза за стеклами очков.
– А как же фильм про Флэт-Филдс?
– Из-за Саймона у меня испорчены отношения с «Найн мьюзис». Они уже раздумали меня снимать, да я и сама не хочу.
– Жаль.
– Чего? От предложений у меня отбоя нет. Даже в Европу приглашают. Кто-то там уверен, что у меня кроме смазливого личика есть еще и талант. Поглядим.
