пудра и таила на плечах. Стас неосознанно завывал в такт музыке. Рядом сидел парень, годящийся разве что на роль павлина в зоопарке, две карликовые обезьяны на его плечах дополняли образ — змеи, обезьянки и вороны на плечах в Обители, по-видимому, популярны.
Шоколадный виски разогрел щеки. Потрясающее чувство. Коктейль растворяется где-то в тебе, а потом выходит ветром из ушей. Стас не понимал, какое у него теперь строение органов, но он дышал, ощущал вкусы и запахи. Иногда и в уборную ходил. Казалось забавным, что тело ощущает боль; не оставляла мысль, что создатели Обители садисты. Иначе, зачем сохранять эту самую боль?
— Кажется, та девушка с Асгарда запала на тебя, — захихикала Христи.
Ротти взяла Стаса за подбородок и развернула, кивая на угол зала.
Стас поперхнулся. Воздыхательница оказалась в два раза больше. Еще и с четырьмя руками. Когда он обратил на девушку внимание, она двинулась в его сторону.
Ротти зашептала на ухо:
— Только представь, что она может этими четырьмя руками делать одновременно.
Он поперхнулся новым глотком виски и наковырял в мыслях два варианта действий. Первый — откинуться и притвориться дохлым. Второй — убежать. Стас с грохотом упал с барного стула и шмыгнул на улицу под пронзительно-тонкий смех и улюлюканья сестер.
***
Некоторое время глаза привыкали к темноте.
Вдали мерцали огни величественного замка чертогов просвещения, а вот бар, словно хотели спрятать во мраке. Может, надеялись, что никто туда дорогу не найдет?
Вряд ли алкаши здесь в почете…
Погода стояла жаркая, но ветреная.
Стас завернул к небольшому синему водопаду — брызги неслись по воздуху и ласкали лицо, — сел на замшелое бревно у ниспадающих вод, бегущих из горной трещины в пруд. В отражении поблескивали звезды, линия огненного кольца, что распарывает небеса, и несколько блеклых лун.
Поодаль звучали тихие песни снегирей из сладких журчащих переборов и свистов. Сорвав пион, пахнущий ванилью, Стас щелкнул пальцами по толстому жуку. Насекомое усердно грызло лепесток. Теперь же училось плавать в пруду — не без его помощи. Интересно, Марлин тоже любит цветы? Он осознал, никому не дарил букетов.
Последний раз он покупал цветы девять лет назад. Только вот дарить их не пришлось. Стас, будучи подростком, не пользовался особой популярностью у девушек, он числился в местных хулиганах и слыл сверхактивным парнем (то дверь директора граффити разрисует, то войну между классами на заднем дворе устроит), но с большим натягом ему удавалось заговорить с симпатичной девочкой.
И вот он вдруг получает записку от загадочной незнакомки. В записке — признание в любви с фотографией воздыхательницы. Красоткой, к слову. Листок изрядно разрисован сердечками и прочей ванильной ерундой, даже поцелуй от розовой помады красовался. Девочка приглашала на свидание у моста.
Особо не раздумывая, Стас купил цветов и прибыл к назначенному времени, однако девочка так и не появилась. Не спустя пятнадцать минут. Не двадцать. Не полчаса. Через час — хлынул ледяной ливень, но она не пришла. Зато явился тот, кто судя по взгляду, не рассчитал долю юмора, что применил к другу.
Еще раз глянув на письмо, Стас узнал почерк Андриана.
Да и вот он сам. Стоит и едва сдерживает порыв смеха. Зашвырнув букет с моста, Стас бросился бежать за Андрианом с тумаками. Бежал километра три, а когда вцепился в него, то катился с ним по грязи метров десять. Долго Андриан извинялся после этого случая. Хотя смеяться не переставал никогда.
— Пугают большие женщины? — послышался властный голос сквозь журчание водопада.
Обернувшись, Стас узнал разноглазого шатена, который следил за ним в святилище.
Дарис…
Местный учитель и советник при Трибунале судей. Говорят, спокойствие этого человека вызывает у других панические атаки, а от себя Стас бы добавил, что взгляд у него как воронка, засасывает мир и окружает жертву клеткой, пока желтоглазый хищник не решит ее отпустить.
— С тем количеством алкоголя, что ты в себя влил, любой покажется красавицей.
— Предпочитаю быть жизнерадостным, а не трезвым, — прыснул Стас, омыв лицо холодной водой. — И ты пока не кажешься мне красавицей. Если ищешь мальчика на ночь, я не из твоих.
— Какая жалость, — усмехнулся Дарис, облизнув нижнюю губу, он покачивался на каблуках, и обсидиановая мантия переливалась в свете лун.
— Если тебе хочется что-то пооблизывать, могу, конечно, предложить помощь, спустив штаны. Но сомневаюсь, что твой рот доставит мне удовольствие. Так что отвали.
— Считаешь себя остроумным? — улыбнулся он, важно заложив руки за спину. Эта хитрая гримаса до озноба не понравилась Стасу, от нее будто ледяным сквозняком веяло. — Понятно, почему Феликс и Андриан из миллиардов людей решили выкинуть из тела именно тебя.
— Откуда… — Стас осекся и резко повернулся. — Да черт с тобой! Что ты хочешь?
— Помочь.
— Помочь? — Стас озадаченно вскинул брови.
— Видишь ли... Твои обидчики не имели права так поступать, а Гламентил и вовсе нарушил все мыслимые и немыслимые законы Обители. Наказания за вмешательство в процесс перерождения очень суровы.
— Накляузничать предлагаешь?
— Разве ты не хочешь отомстить? Твое тело может погибнуть, пока в нем находится… демон. А ты умрешь вне тела и тогда — никогда не вернешься в Обитель. Андриан знал, на что тебя обрекает.
— Я скоро вернусь в тело, а пока...
— Ложь. Своей безответственностью Гламентил обрёк тебя остаться проклятым на Земле и распасться на атомы. Истинная смерть. Когда погибает сама душа, не имея возможности вернуться.
Стас сглотнул.
— А тебе какая выгода?
— Я слежу за порядком, — пожал плечами Дарис. — Если кто-то безнаказанно может нарушать законы Обители, то наши законы перестают внушать страх. Это недопустимо.
Стас скрипнул зубами и сжал кулак. Андриан сказал, что они не собирались его убивать и Стас не мог поверить в иное. Зачем Андриану желать его гибели? Тем более, когда они помирились. Почти всю жизнь Кот был его лучшим другом. Они никогда не расставались, всё делали вместе, всегда приходили друг к другу на помощь — что бы ни случилось, без лишних слов или вопросов.
Прикрыть перед легавыми?
«Сидеть так вместе».
Драка за школой против десяти человек, которые нас скорей всего прибьют?
«Погнали».
Подержать волосы над толчком пока блюешь?
«Не вопрос».
Стас громко забранился. На Андриана. На Феликса. И ужасно разозлился на Дариса, сверлящего холодным взглядом. Хотелось врезать по его гордо вздернутому носу.
По-человечески Дарису стоило бы повести себя иначе, посочувствовать
