родства. Знаешь, в детстве меня часто дразнили дворовые мальчишки, видя, как неровным шагом возвращается домой мой отец. Я никогда, слышишь, никогда не позволяла себе услужливо обсуждать его под свист толпы… Я четко понимаю, что такое Отечество и Родина. Понимаю, кто я, откуда я, чувствую свои корни и горжусь своими ПРА, они достойно прожили свою жизнь, – речитативом говорила я мужу, глядя ему в глаза. – Я не буду себя предавать!
– Что значит по-твоему «не предавать себя»?
– Просто! Цели описываются существительными, ценности глаголами, ну, или наречиями, – огрызнулась я и тут же успокоилась в объятиях мужа. – Ну, смотри, для меня все просто – отличать ценности от цели. Ценности – это то, как я хочу прожить и каким человеком. Их невозможно посчитать, и эти ценности, как лакмусовые бумажки из кабинета физики отца, заставляют меня соотносить каждый мой поступок с этими ценностями и принимать решения, – я на секунду замолчала и продолжила: – Если же люди находятся в «целях успеха», тогда они могут зарабатывать отношения любыми способами, там все способы хороши и оправданы. Так вот, продавать себя – это когда человек ради этих вот целей предает свои ценности!
– Или когда их у него вообще нет! Вот тогда он продает свою человеческую сущность, – театрально продекламировал Лера, чтобы снизить градус моего напряжения.
– Вот именно! По-то-му что мы отличаемся от жи-во-ти-нок одним качеством – человечностью, то есть наличием цен-но-сти! – уже, улыбаясь, ответила я мужу и обняла его.
– Ну, что? Мой ты ежик-носорожек, пойдем уже. Слушай, а давай по дороге заедем в кондитерскую и купим твои любимые швейцарские вкусняшки, напоминающие тебе песочное пирожное, раз мы уже все равно тут.
– А давай, – поддержала я идею мужа, садясь в машину, вспоминая родовой наказ деда о лечебных свойствах «чайных пауз» в любых ситуациях.
– Вот и славно, отметим праздник дома как обычно. У Ришки успешно завершилась ее выставка картин, она освободилась, и мы ее подхватим в Констанце, – нарочито радостным тоном планировал семейные посиделки муж, устраиваясь удобней за рулем автомобиля.
Дочери жили в соседней квартире снимаемой нами половины дома и очень гордились своей независимостью в возможности оплачивать жилье самостоятельно. Чтобы прийти к нам в гости, нужно было пройти несколько шагов и просто постучать в соседнюю дверь.
– Юляша уже добралась домой час назад, будет накрывать стол у нас в гостиной, так что будем чаевничать все вместе, – радостно прочитала я сообщение от младшей дочери, поправляя на своей руке щекочущие меня ниточки от старого ремешка бабушкиных часов.
***
Констанц, 18 февраля, 2019 год
– Sind Sie Oma?142 – молоденькая медсестра окликнула меня. – Kommen Sie rein, nehmen Sie Platz und warten Sie bitte143, – сказала она и скрылась за дверями операционного блока в родильном отделении. – Halten Sie das bitte, Oma!144 – она стремительно положила мне в руки завернутый в пеленку сверток.
Я осторожно, чуть дыша, откинула уголок пеленки. Малыш закряхтел и, щурясь от яркого света, открыл глазенки. На меня смотрели глаза Андрея. На минуту я опешила, увидев знакомые черты лица и ямочку на подбородке. Я не могла отвести взгляд от малыша. Первый взмах его ресничек, первый взгляд на мир, на меня – эмоции буквально захлестывали! Прижимая его к себе, бережно качая на руках, я жадно ловила первые минуты его жизни.
– Его зовут Лео, Лев, – позади меня прошептала дочь.
От волнения я не заметила вывезенную больничную койку, на которой в шнурах от капельниц лежала моя старшая дочь, только что ставшая мамой моего внука.
– Здравствуй, мой дорогой, – смогла выдавить я от волнения, и слезы ручьем потекли из глаз, попадая на внучонка.
Он, морщась, закряхтел, высвободил свою ручонку из неплотно прилегающей пеленки и крепко уцепился за мой палец. Я затаила дыхание, пытаясь не шевелиться.
– Мусь, ну что ты, все хорошо, что же ты слезы льешь! Дайте мне его самой разглядеть! – уже в палате, немного отойдя от наркоза, попросила Ришка.
Я аккуратно переложила младенца ей на руки и, сев на стул напротив, пыталась осознать то, что вижу. Само мое нахождение в этих событиях. Его реальность. Тот факт, что это происходит со мной! Мой ребенок держал на руках своего ребенка! От переполняющих меня неизведанных чувств слезы полились с новой силой.
– Мусь, ну что ты плачешь и молчишь? Ты меня пугаешь, – шутливо сказала мне Каришка, аккуратно укладывая возле себя своего сынишку.
– Имя у внука знаешь какое, бабулечка? – весело спросила меня дочь. – Как вы и мечтали с папой, норовя так назвать нас с Юляшей, – продолжала, улыбаясь, старшая дочь, аккуратно поправляя шапочку на голове сынишки.
– Для женского имени было бы, конечно, огонь! – засмеялась младшая дочь, садясь рядом с сестрой на кровать. – Давай я его в кроватку переложу, чтобы тебе удобней было, – суетилась она вокруг сестры, перекладывая племянника в детскую кроватку у пеленального столика.
– Потом еще зайду, надо бежать, я сегодня ассистирую на коронарном шунтировании, – сказала новоиспеченная крестная в белом халате. – Все, я убегаю, отдыхай. Мусик наш с тобой пока посидит, все равно не может выйти еще из ступора радости, – пошутила Юляша и, поцеловав Ришку и новорожденного племянника, скрылась за дверью палаты.
– Я посижу, конечно, ты поспи, я посижу рядом, – вышла я из наплыва эмоций и засуетилась вокруг дочери, укрывая ее одеялом. Дочка быстро уснула. Я села на край койки возле ее ног, разглядывая уснувшую Каришку и спящего рядом с ней в детской кроватке внука. «Я бабушка. Бабушка Надя», – кружились две фразы в моей голове, словно зажеванная лента бобины в старом магнитофоне.
***
Инта, 1988 год
– Да я без умысла, – засмущался Андрей. – Серьезно! Да просто так спросил, какие тебе мужские имена нравятся, – еще больше краснея, отшучивался он.
– А почему не с женских начал расспрос? – хохотала я, подтрунивая над ним.
– Зачем с женских? – на минуту опешил он и удивленно уставился на меня. – Я же уже имя выбрал будущему сыну – Лев! Звучит! А?! Правда, красиво?
– Ну, если уже имя выбрал, тогда это точная гарантия рождения у тебя сыновей! – не преставала смеяться я.
– Не у меня, а у нас, – деловито серьезно поправил меня он и пристально посмотрел мне в глаза.
– А если одни дочки будут рождаться под выбранное имя? – продолжила я подтрунивать над своим новым кавалером, решившим на втором свидании завести разговор на столь серьезную тему.
– Ну, внук или правнук должен у меня родиться? Вот и будет Лев! – засмеялся Андрей, подавая мне руку, очевидно сомневаясь в моих
