незаметную дверь, и только та закрылась, как матовое стекло стало прозрачным, являя смежную комнату в светлых тонах. У нас погас свет, чтобы не было бликов. Узоры на моём лице и ладонях налились слабым голубым светом, которым я, к сожалению, пока не могла управлять.
Я напряглась всем телом, смотря на небольшой стол, прикрученный к полу, жёсткий стул и сидевшего на нём Кайона. Как он изменился с нашей последней встречи! Осунулся, сгорбился, став ещё более жалким, чем был. Грязные светлые волосы были взъерошены, но не скрывали лица с пустыми синими глазами и обкусанными губами, а ещё двумя линиями, идущими до самых скул. Лицо Кайона было в мелких царапинах и кровоподтёках, тело было перемотано бинтами, а на спине виднелись два бугорка, некогда служивших ему крыльями. Запястья были сцеплены магнитными наручниками, приковавшими его руки к столу. Я заметила два недостающих пальца на одной из перебинтованных рук, и пожалела, что не отрубила все. Он этого заслуживал.
Сейчас, смотря на Кайона, я чувствовала лишь отвращение и ужас. Звёзды, и вот ему я готова была целовать ботинки?! Ради него я поубивала всех Змееносцев?! Мда, хорошо я тогда рассудком повредилась.
– Не вызывает восхищения? – заметив мою гримасу, поинтересовался Оникс, чуть наклонившись ко мне.
– Скорее, отвращение, – пробормотала в ответ я.
Рев тем делом сел за стол, и Кайон вздрогнул. Он втянул в нос воздух, и вдруг вскинул голову, взглянув прямо туда, где я сидела. Словно почувствовал сквозь стекло. Оникс и охранники напряглись, но я сощурила глаза, ощутив, как сдаётся Кайон от моего напора и вновь опускает взгляд. Я сильнее.
– Назови своё имя, – раздался приглушённый из–за стекла голос серебряного хиима.
Кайон что–то пробормотал.
– Ты понимаешь меня, так что отвечай.
Мой взгляд прожигал мужчину, заставляя его жаться и упираться взглядом в стол. Он был похож на провинившуюся псину, которая знает, что натворила нечто плохое, и по головке её никто не погладит.
– Кайон Неример… – совсем тихо произнёс он.
– Сколько тебе лет?
Кайон качнул головой.
– Не знаю…
– Сколько было на тот момент, когда ты погрузился в «сон»? – изменил вопрос Рев.
Мужчина ненадолго задумался.
– Сто восемнадцать.
Надо же, ненамного младше Лаи.
– Кем ты был?
– Генералом.
Кайон говорил пустым, сломленным голосом, даже не собираясь сопротивляться.
– Чем ты управлял?
– Третьим легионом.
– Сколько в нём было кораблей?
– Четыреста восемьдесят пять.
– Какого класса?
Он странно усмехнулся.
– Такого, который мог испепелить планету.
Повисло долгое молчание.
Видимо, Кайон заправлял дредноутами, которые могли бы испепелить планету. Обычные корабли на это не способны, но откуда такое количество? По договорённости, больше двухсот дредноутов ни одна держава не может иметь, а тут всего один генерал заправлял почти пятью сотнями. А может, он всё же не про дредноуты?
– Сколько ещё было генералов? – сухо осведомился Рев.
– Сорок восемь.
– Где они все?
– Спят.
Я нахмурилась.
– Как это понимать?
Кайон лишь пожал плечами.
– С какой планеты ты родом?
Я напряглась, невольно подавшись вперёд.
– Сайкан.
Оникс тут же вбил незнакомое название в планшет, но запрос ничего не дал. Этой планеты в списках известных не было.
– Где находится эта планета?
– Отблеск Мира.
Мы одновременно с Ониксом переглянулись. Этого места не существовало, точнее, оно существовало, но лишь в пьяных рассказах тех, кто всю жизнь бороздил Вселенную. Согласно слухам, в Отблеск Мира невозможно было попасть – он находился в самом центре Белого Света, где все приборы на кораблях тут же сходили с ума. Есть ли там разумная жизнь, тоже неизвестно, хотя говорят, что планеты там изумительной красоты и полны ценных металлов в недрах. Это что–то в виде Рая, куда стремится каждый искатель приключения, но Рая этого нет. Не доказано, что Отблеск Мира действительно существует и что его населяют разумные существа. Для нас Вселенная заканчивается на Белом Свете, а за ним лишь пустота и мёртвые планеты, недостойные внимания.
– Отблеск Мира не существует, – спокойно произнёс Рев. – И планеты, что ты назвал, тоже. Не стоит врать.
Губы Кайона сложились в презрительную улыбку, являя его чёрные клыки.
– Хотел бы соврать, но не могу. Она хочет правды, и я вынужден её говорить.
Синие глаза с серебристой каёмкой вновь уставились на меня, но лишь на секунду, поспешно уткнувшись в стол. Неужели Кайон даже чувствует, что я желаю? Как он сказал? Стайный инстинкт? Не он ли не позволяет сейчас ему врать? Что–то мне в это не верится.
– Вся твоя раса выглядит так же, как ты?
Кайон через силу качнул головой.
– Расскажи.
Он вновь оголил клыки, словно пытался сопротивляться, но что–то ему мешало. А может, кто–то.
– Тёмные крылья… всегда признак силы. Чёрных почти нет… тот, кто ими владеет… – Он зажмурился, буквально выталкивая из себя слова. – Тому мы служим… не все имеют крылья… не все способны их проявить… это больно.
Я стиснула зубы. Он не врал – это действительно было больно. И не врал насчёт крыльев: во время экспериментов в Пылающем Городе лишь у меня были абсолютно чёрные крылья. С виду я была самой хилой, но достигла верха и стала альфой. Получается, чем темнее цвет, тем сильнее твоя воля. У Кайона были пегие крылья. Этого было недостаточно, чтобы подчинить меня. Он это знал и всё равно попытался.
– Что генералы должны были делать? – вернулся к вопросам Рев. Говорил без эмоций, прямо и то, что нужно. Правда, в голове у меня были совсем другие вопросы.
– Предостерегать.
– Кого?
Кайон качнул головой.
– Уже никого… мы добились того, чего хотели.
Добились?
– Когда была последняя полномасштабная война? – спросила я у Оникса.
– Тысячу сто двадцать три оборота назад, – помедлив, негромко произнёс он, наклонившись ко мне и не отрывая взгляда от стекла. – Тогда Содружество и одна из мелких держав не поделили галактику. У них был весьма внушительный флот, так что битва длилась больше сотни лет.
– Он мог участвовать в той битве?
Оникс задумался, неслышно барабаня пальцами по подлокотнику кресла.
– Погрузить себя в сон на тысячу лет… теоретически, это возможно, но опасно. Больше трёхсот лет никто не решался.
– Как закончилась война?
– Большую часть галактики отдали, – с нескрываемым разочарованием ответил Герцог.
– Тогда всё сходится. Они добились того, что хотели, и после
