утро вечера мудренее, - примирительно улыбается.
Родной такой. Внешне. Привычный. Картинка из прошлого. Но в реальности все иначе, в настоящем он даже этой мальчишеской улыбкой причиняет дикую боль. Пусть даже мои чувства ушли, ослабели, схлынули прочь. Предательство режет на части. Этот мужчина не просто мой супруг. Он отец моих детей. Моя первая любовь. Мой друг. Мой товарищ. Тот, с кем я прошла огонь и воду. Как же все могло так разбиться? Год за годом мы в пропасть летели, в бездну срывались и не осознавали происходящего. Я в сладких иллюзиях жила. Наивная, будто только взрослеть начала.
+++
Когда я просыпаюсь утром, Димы уже нет. На пробежку отправился. Стал бегать ни свет, ни заря. Для поддержания формы. Хочет быть как Зверь. Так он и сказал, заверил меня, что пусть они эту тему и не обсуждали, но чемпион по боям без правил просто не может игнорировать пробежки. Мой сын тоже мечтает стать чемпионом, хорошо хоть в более спокойном и безопасном виде спорта.
Катя собирается в школу. Умывается, чистит зубы.
Михаил готовит завтрак. Поразительная перемена. Оладушки выпекает. За плитой стоит и ловко кухонной утварью орудует. Ну просто шелковый стал.
Неужели он думает, я его прощу? За эти оладушки? За чашку заварного кофе?
Чистое безумие. Но не устраивать же скандал.
- Миш, ты подумал про график встреч? – спрашиваю ровно. – Про варианты с квартирой? Что лучше – размен или…
- Ирка, стоп, - призывает замолчать. – Ну не с утра же это все обсуждать.
- Сам сказал, - пожимаю плечами. – Утро вечера мудренее.
- Я другое имел ввиду, - говорит муж. – Ты отойдешь, успокоишься. Тогда и поговорим. Я никуда уезжать из этой квартиры не собираюсь.
- Понятно, - протягиваю. – Тогда уехать придется нам. Хотя тут удобнее, конечно, детям в школу ближе. Но ничего, у папы машина есть, первое время он их возить будет, а когда я права получу, то…
- Ты на курсы вождения пошла? – поражается так, будто сообщаю ему, что защитила диссертацию.
- Без машины трудно справиться, - пожимаю плечами. - Ты реально за руль решила есть? – идет в атаку. – Возить наших детей? Без опыта? Нет, я все понимаю, но баба на дороге это всегда катастрофа.
- Благодарю за оценку моих способностей, Миша. Но я не собираюсь садиться за руль с первого же дня, планирую набраться опыта и только потом решусь возить детей.
- Ты хочешь кол между нами вбить? – рявкает. – Чтоб Катька и Димка про меня забыли? Другого мужика сюда приведешь?
- Ну ты сам меня на это толкаешь, - усмехаюсь. – Другой мужик тебя бы уже выбросил отсюда, а я время и нервы на уговоры трачу.
- Детей не заберешь, - цедит сквозь зубы, фартук срывает, отходит от плиты в сторону.
- Я и не пытаюсь, - закусываю губу, сдерживаю истерику. – Можешь сколько угодно с детьми общаться, на спорт их возить, со школы забирать или отвозить туда. Выходные вместе с ними проводить. Просто я в эти моменты буду где-нибудь в другом месте. Хотя потом, когда действительно отойду от всего дерьма, которым ты меня облил, мы можем и совместно выходить, какие-то дни проводить как прежде.
- Ты рушишь нашу семью.
- Что? – закрываю глаза. – Миш, ты сам все разрушил. Но да, я не снимаю вины с самой себя. Я тоже не лучшим образом поступила. Только разве это важно? Мы разводимся. Так давай поступим как взрослые люди. Обсудим вопросы с проживанием, с квартирой. И с графиком разберемся.
- Какая же ты… тварь! – буквально выплевывает. – Холодная тварь!
- Как скажешь, Миш, - усмехаюсь. – Как скажешь.
- По-хорошему не захотела? Сделаю по плохому! – направляется в коридор, чемоданы туда перетаскивает, орет оттуда: – Я уйду! Хочешь войны? Будет тебе война! Ты свое получишь! Клянусь. Твою мать. Ты у меня сама прощение вымаливать будешь!
Молчу. Просто стараюсь не заплакать. Глотаю рыдания.
- А знаешь почему я к Тинке пошел? Знаешь? – возвращается, склоняется надо мной, взглядом испепеляет. – Она горячая. Очень. А ты… ты как вобла! Я даже не всегда понимал, живая ты или прямо подо мной сдохла. Да, мужику хочется нормальных баб трахать. Жарких. Страстных. Хочется, чтоб они текли. Чтоб не надо было их часами заводить для секса.
- Тише, - шепчу. – Катя дома.
- Старая песня, - фыркает. – Дети дома. Дети услышат. Давай тише. Да я задолбался от этого напряга. Задолбался, понимаешь? Я чуть импотентом с тобой не стал. Тебе же вообще трахаться не надо. Ты годами без секса можешь. Даже не знаю, что этот Зверь в тебе нашел. Видно, у него член не больше червя. И стояк хреновый. Кулаки здоровые, а по всему остальному не подфартило. Вот почему он чемпион. Недотрах.
Внутреннюю сторону щеки закусываю. До крови. Продолжаю уперто молчать.
- Ясно, - цедит супруг. – Я твоих слов не стою.
Выплевывает еще несколько грязных фраз мне на ухо. Тихо и на том спасибо. Хотя бы дочка не услышит.
А потом он все же убирается. Уходит, не дождавшись моих слез, не получив в ответ ни одного оскорбления.
Слышу, как хлопает дверь. Но облегчения не наступает. Истерика только усугубляется и растет. Зажимаю рот ладонью. Рыдаю беззвучно.
- Мама, - дочка осторожно гладит меня по плечу. – Ты из-за него? Из-за… этого? Не надо. Пусть уходит. Пусть никогда к нам не возвращается.
Судорожно киваю. Подавляю истерические порывы, стараюсь совладать со своим расшатанным состоянием. Я должна быть сильной. Должна. Просто обязана.
- Все нормально, Катя, - целую ее. – Не переживай, пожалуйста. Я сейчас успокоюсь. Я немного расклеилась, но это скоро пройдет.
- Ты еще не все знаешь, - тихо говорит дочь и отворачивается.
- Чего я не
