Годфри и ждать, пока он не ворвётся к нам в комнату и не застрелит нас. Мы должны придумать план, как выбраться, или как вытащить Лукаса, если он спрятал данные очень далеко.
– Лучше всего прятать на виду у всех, – сказал Уайт, покачивая головой. – Лукас достаточно умён, чтобы знать об этом.
– Думаете, доказательства всё ещё в этом доме?
– Думаю, да.
– А если ошибаетесь?
– Мисс Харрис, – журналист глубоко вздохнул, снова склоняясь к её уху и осторожно поправляя её волосы, – вы – солдат. У вас был шанс вернуть себе нормальную жизнь, но вы не смогли смириться с несправедливостью. Лукас – одна из множества жертв Годфри Эосфора. Что будет, если он получит должность губернатора Калифорнии? Никто из нас уже не сможет нормально жить. Никогда. Даже если скоро он покинет этот пост, ему удастся запустить своих людей во все сферы. Мы должны рискнуть, чтобы спасти чужие жизни. Это та же война, мисс Харрис. Вы привыкли спасать чужие жизни. Если данные спрятаны далеко, вам придётся хорошо постараться, чтобы удержать оборону, пока мы с вашей подругой будем искать их. Но поймите, нам нужно рискнуть, чтобы сделать всё в ближайшее время.
– Хорошо, – помедлив, сказала Хлоя. – Хорошо. Но мне нужно предупредить их, что завтра я уеду к родителям. Я не могу просто сбежать, как сейчас. Я скажу, что моя мать попросила навестить её на Рождество. Или что-то в этом духе. У меня не было выходных с самого первого дня, так что он не сможет отказать. И я скажу Лукасу, что мне нужны данные. Если они в доме, я буду об этом знать. Или он хотя бы скажет мне, где они сейчас.
– Вы хотите сказать ему, что собираетесь сделать?
– А вы думаете, он отдаст мне всё просто так? – приподняла она брови. – Я вернусь с ноутбуком, и мы напишем вам сообщение на электронную почту. Вы отправите нам свою статью, и мы всё выложим…
– Где? – теперь уже Джонатан приподнял брови. – На Facebook? В своём блоге? Я собирался опубликовать это на нашем сайте, и…
– Мы не знаем, какого рода компромат имелся у Лукаса. Если это видео, например, то переслать данные может быть проблематично. Тяжёлые файлы дольше грузятся, а нам нужно действовать очень быстро. Нужно, чтобы полицейские были рядом, иначе Годфри может убить нас обоих. Гораздо проще будет, если вы пришлёте статью мне. Можете указать свои данные для входа на сайт «L.A Times», и тогда мы сделаем это ещё быстрее.
– Что ж, хорошо, – после небольшой паузы, согласился мужчина. Пролистал блокнот ещё раз, нашёл визитку с адресом своей электронной почты. Протянул всё Хлое. – Договорились. Рейс в шесть часов – я буду за компьютером в десять. Вы успеете проводить своих родителей и приехать в особняк?
– Нет, подождите. Мы всё-таки не можем быть уверены в том, что Лукас спрятал данные где-то здесь. Если они где-то далеко, нам придётся сначала найти их. Я рада, что моя семья будет в безопасности, – девушка коснулась руки журналиста, – и очень хочу, чтобы всё это закончилось, как можно скорее. Но если компромат находится не в этом доме, нам будет нужно добраться до него, и потом – решить, как и когда мы его опубликуем. Так, чтобы не навредить Лукасу. Я не могу позволить себе рисковать его жизнью. Своей – сколько угодно, но не чужой, мистер Уайт. Лукас не заслужил того, что с ним могут здесь сделать.
– Разумно, – помедлив, согласился мужчина. – Что же, тогда – держите связь с Эммой. Пока что мы будем придерживаться этого плана, но, если что-то изменится – сообщите нам. Договорились?
Харрис кивнула, пряча в кармане билеты и листок с и-мейлом.
Когда она вернулась в столовую, там всё ещё было шумно. Незамеченная, девушка проскользнула к Эосфору, но на своё место обратно не села – коснулась его плеча, привлекая внимание. Когда он поднял на неё взгляд, мимолётно улыбнулась и сказала:
– Пора спать, – сидевшая напротив Джорджина, при этих её словах, толкнула локтем Ребекку. Лукас приподнял брови:
– Уже? – он бросил быстрый взгляд на часы. Беседа немного утихла, и Хлоя поняла, что на неё смотрят не только младшие девочки – Годфри тоже, прищурившись, пронзал её взглядом. – Но…
– Завтра будет тяжёлый день, – Эосфор, наверное, впервые возразил ей при своей семье, да и вообще – впервые, но девушка не могла уступить ему, как бы ни хотела. Ей нужно было ещё поговорить с его отцом – предупредить заранее о том, что она хочет съездить к родным на Рождество. За весь день они толком не пересеклись, а сейчас, вечером, попросить отгул на следующий день было бы логично. Вряд ли он отпустит её, если обратиться к нему с утра, верно?
– Хм-м, – раздалось сбоку. – И правда, – Годфри тоже посмотрел на часы и качнул головой. – Думаю, завтра мы ещё успеем насмотреться друг на друга, – снисходительный смешок, и дети поддержали его, тоже засмеявшись. Обстановка была почти домашней, хоть Хлоя и чувствовала исходящую от Эосфора-старшего власть. – Ну-ка, всем спать, – мужчина, смягчив приказ улыбкой, первым встал из-за стола. За ним последовала Аманда, вся шумная компания засуетилась – и правда, почти как в армии.
Харрис откатила коляску назад – специально помедленнее, желая слиться с толпой. Мимо проскочил Макс, уж очень деловой, за ним – Моника, которая едва удерживала на лице расслабленную улыбку. Было видно, что она чувствовала себя подавленной – Хлое даже на секунду стало её жалко. Она отступила назад, уступая место младшим детям, которые первыми должны были убежать на верхние этажи, и вдруг заметила Годфри – тот ещё не ушёл, не успел – видимо, тоже собирался наверх и не хотел толкаться на лестнице.
У девушки появилась идея.
– Сэр, – игнорируя проходящего мимо Рика, обратилась она к мужчине. Эосфор-старший перевёл на неё взгляд. – Сэр, не могли бы вы мне помочь? – Харрис постаралась мило улыбнуться, и Годфри, судя по всему, на это купился. Хлоя ощутила, как Лукас напрягся в коляске – она понимала, что ему будет неуютно и даже страшно, но этот вариант был лучшим. Идти к Эосфору-старшему потом, требовать у него выходной, было бы нецелесообразно – он наверняка устал, а она сама, по сути, завершила вечер. А вот расслабленная беседа, пока любящий отец помогает хрупкой девушке вкатить наверх инвалидное кресло сына – то, что нужно.
– Разумеется, – Годфри одарил её улыбкой в ответ. Усталой, холодной, но Харрис сейчас было всё равно – оттенки настроения Эосфора-старшего её волновали меньше всего.
