тебя кое-что спросить?
– Что?
– Ты правда хочешь, чтобы твоему отцу это сошло с рук?
Тайлер медленно опустил полотенце, выронив его на землю.
– Ч-что?
– Сможешь ли ты нормально жить, зная, что твой отец убил твою мать?
Губы Тайлера задрожали, и он отвел взгляд.
– Что вы такое городите?
– Он сознался, Тайлер. Он… он больше не мог жить с чувством вины. Так что он поступил правильно. Пришел и сознался. Попросил меня прийти сюда и сказать это тебе. И что сожалеет обо всем. Он не хотел этого. Просто сорвался.
– Он… мой папа сознался?
– Ага. Сейчас он под арестом.
По щекам Тайлера потекли слезы.
– Почему вы не могли оставить нас в покое?! – выкрикнул он.
– Моя работа не в том, чтобы оставлять подобное в покое. Моя работа – ловить людей, совершивших преступления. Он воспользовался твоим электровелосипедом, ты разве не знал?
Тайлер медленно кивнул.
– Я веду очень точный учет пробега, потому что это входит в мои тренировки. В то утро было лишних четыре мили.
– Верно, до дома твоей мамы и обратно. А res ipsa loquitor?
– Она вечно ему это твердила. Я никогда толком не знал, что это означает. А когда узнал, что это было на записке рядом с ее телом…
– Но ты еще раньше знал, что это сделал он, правда? Взять хотя бы стирку. Ты пролил выпивку отца намеренно, чтобы был повод загрузить в машину еще партию одежды при нас. Вещи, которые были на нем в ту ночь, лежали в машине, когда ты закинул туда вещи, на которые пролил напиток, разве нет?
Тайлер затряс головой, крепко зажмурившись.
– Он в ту ночь постирал свои вещи, хотя никогда этого не делал. Я слышал из своей комнаты, как работает машина. Но на них еще были пятна, когда я посмотрел рано утром. Я… я не знал, что это.
– Думаю, ты знал, что это, Тайлер. По-моему, ты видел пробег на велосипеде и пятна крови на одежде. А потом твой папа принимал душ в три часа ночи… Ты сказал, что это нормально, но я так не думаю. А еще я поговорил с Дрю Джеймсом. Он подтвердил, что ты не бегал с ними в то утро. До того как должен был узнать о смерти матери.
Глаза Тайлера блестели от слез.
– Я видел серию «C.S.I.: Место преступления», где проверяли пятна на кровь. И подумал, что если простираю несколько раз с отбеливателем…
– Избавиться от подобных улик труднее, чем ты думаешь.
Тайлер наконец-то посмотрел на Декера.
– Послушайте, я не хотел думать, что мой папа…
Тон Амоса смягчился.
– Знаю.
– Я… я надеялся, что все это у меня в голове. Что мне мерещатся всякие бредни. Я заставил себя поверить, что мама в порядке. Что я скоро ее увижу. Вплоть до момента, когда явилась полиция, чтобы сообщить нам о ее смерти.
– Понимаю, Тайлер.
– Нет, ни хера вы не понимаете. А теперь, благодаря вам, я потерял и маму, и папу. У меня не осталось никого. У меня не осталось ничего. Я совсем один! – крикнул парень.
Швырнув сумкой в Декера, он опрометью ринулся к своей машине. Заскочил в «БМВ», включил зажигание и с ревом унесся прочь.
А Декер просто стоял и смотрел ему вслед, прежде чем неспешно зашагать к своему автомобилю.
Глава 96
Выписавшись из отеля, они направлялись в аэропорт, еще вчера попрощавшись с агентом Эндрюсом, успешно шедшим на поправку в отделении реабилитации. Он предложил дать Декеру и Уайт бесплатные уроки гольфа, если они еще когда-нибудь нагрянут в его глухомань.
– А он расслабляет? – полюбопытствовала Уайт.
– Только если играешь хорошо, – ухмыльнулся Эндрюс. – Так что вообще-то нет.
По пути в аэропорт Уайт спросила:
– Так почему же Лэнгли из кожи вон лез, чтобы заручиться алиби на ту ночь, если не убивал Камминс?
– Глория Чейз мне звонила, – сообщил Декер. – Она наняла детектива заняться раскопками, потому что ее этот вопрос тоже ставил в тупик.
– И?..
– И оказалось, что у Лэнгли есть еще одна связь. Из винного он направился перепихнуться по-быстрому с замужней клиенткой, пока ее муж был в отъезде.
– Вот мразь!
– Сомневаюсь, что этот термин достаточно выразителен.
Покинув машину, они зашагали к терминалу. И обнаружили там дожидающегося их Тайлера Дэвидсона.
Он выглядел бледной тенью прежнего себя, но решительно подошел к ним и сказал:
– Я узнал от агента Эндрюса, что вы уезжаете. Я… я просто хотел повидаться с вами.
– Ладно, Тайлер. – Декер кивнул. – Как ты держишься?
Тот пожал плечами.
– У папы хороший адвокат. Они могут сослаться на невменяемость или что-то вроде того… Не знаю, что это даст. Он пойдет в тюрьму, я знаю.
– Сожалею, – сказала Уайт. – Не могу вообразить, насколько тяжело это для тебя.
Тайлер поглядел на Декера.
– Я просто хотел, чтобы вы знали: вообще-то мой папа неплохой человек. Когда я был ребенком, мои родители ладили. Нам было очень весело. Мы были замечательной семьей, правда были.
– Не сомневаюсь, Тайлер. Но порой жизнь хороша, порой плоха, а порой хороша и плоха в одно и то же время. В противном случае она не была бы настоящей. И никакой уверенности, что то или другое продлится вечно. Так что, хотя сейчас все выглядит хуже некуда, это не навсегда, Тайлер. Обещаю.
– Не знаю, можно ли этому верить.
Немного подумав, Декер произнес:
– Однажды в колледже я играл против одного парня. Лучшего «чистого» футболиста из всех, с кем мне приходилось сталкиваться. Он был раннинбеком Техасского универа, и каждый раз, когда мы играли с ними, этот парень разносил нас в пух и прах. Он был финалистом на приз Хайсмана еще на первом курсе и легко мог бы его получить на старшем.
– Что произошло? Он рано перешел в профи? Как его зовут? Если он был так хорош, я, наверное, о нем слыхал. Я слежу за подобными вещами.
– Он никогда не играл в футбол профессионально.
– Почему? Если он настолько хорош…
– Его подставили за убийство, и он провел двадцать лет за решеткой. И больше половины этого времени – в камере смертников.
– Ни хрена себе! – Тайлер разинул рот.
– В конце концов его невиновность была установлена, и парня освободили. Он получил большую выплату от правительства за то, что с ним сделали, а теперь женат и живет замечательной жизнью в Калифорнии.
– Он это заслужил.
– Но так и не осуществил свою мечту стать профи, быть может, одним из лучших на все времена… Но суть в том, Тайлер,
