как со свадьбой в конце сказки, а в настоящем сюжете самое интересное наступает именно после свадьбы.
Я рассказываю эту историю с некоторым цинизмом. Понятно, что летучее вещество литературы, её вольный ветер веет, где хочет. Материальный дар или почётное звание сопрягаются с этим движением загадочным образом — неизвестно, в общем, каким.
У товарища Брежнева была литературная премия, а у писателя Шаламова — нет.
Я вообще сторонник того, чтобы всем писателям сразу дать все премии, пусть им будет хорошо.
Но сразу дать все премии нельзя, потому что премия, Премия вообще — это институт, который поддерживает читательский интерес к писателям.
Это вообще что-то вроде диссертации в прежние времена.
И не только дело в том, что за защитой диссертации следовала прибавка в окладе, а в том, что это было условием карьерного роста. Многие диссертации никто больше не читал, но это была, так сказать проверка — человек, прошедший эту процедуру, может играть по правилам. Быть маленьким или большим начальником в науке — нет, и тогда, в строгие времена было полно чужих диссертаций, защищённых как свои, и прочих безобразий. Но всё же, это была некоторая сертификация людей, остаточное уважение к которой мы ещё и сейчас наблюдаем: одно дело, тебе про память воды рассказывает, вращая глазами, какой-то безумец. Совсем другое дело, когда под ним бежит строка «кандидат медицинских наук».
Кто не хотел бы быть клоуном? Всяк бы хотел. И я хотел бы.
Но сертификат клоуна дают не всем, и некоторые считают, что виртуальный красный нос — в руках у литературных премий.
Иногда возвышают голос обиженные — и начинают кричать, что везде всё схвачено и дают только своим.
Тут я скажу, что вовсе нет — по крайней мере, там, где я служил.
А я довольно долго работал на одной премии среди прочих, кто читал присланные книги. Так вышло, что у меня довольно высокая скорость чтения, а я ещё долго совершенствовал её, работая книжным рецензентом. И по сей день я благодарен этой работе за то, что в сезон прочитывал около сотни книг и по-настоящему ощущал, то как пишут люди. Это эффект, похожий на аэрофотосъёмку — обычно человек, пишущий о книгах, выбирает себе окошко для обзора — тему или просто привередничает, а я читал всё — и хорошее, и дурное.
И я обнаружил, что сама премия выталкивает или не выталкивает из себя текст.
В этом движении какая-то нечеловеческая или внечеловеческая правда жизни.
И вот тебе, писатель, красный нос.
Так может произойти превращение писателя в спикера, термин, употребляемый журналистами, ищущими говорящую голову.
Одно дело, если в телевизоре появляется неизвестная голова и говорит о нравственности просто так, совсем другое — если в бегущей строке значится: «писатель, лауреат». Этому, значит, можно.
Под конец я предлагаю читателю проделать поучительный эксперимент: вспомнить, кто получал главные литературные премии лет семь-восемь назад, ну, хорошо — три-четыре года тому.
А потом проверить, погуглив.
Я погуглил.
Это отрезвляет — в особенности тех, кто спорит о судьбоносности выбора.
http://rara-rara.ru/menu-texts/sertificirovannyj_pisatel
Извините, если кого обидел.
21 ноября 2016
Рекурсия (День психолога. 22 ноября) (2016-11-22)
Иосиф ждал нового клиента.
Жизнь только начала складываться хорошо — он долго переучивался (родная психиатрия была тут не в чести), но, наконец, открыл свою практику.
Ассистентка открыла дверь и прошелестела:
— Мистер Грач.
Пациент был немолод, и явно — соотечественник.
Он не лёг, а сел на кушетку и отвёл рукой стопку анкет.
— Помните меня?
И точно. Двадцать лет назад, Иосиф был на практике в психиатрической больнице. Небуйных до палат водили не санитары, а практиканты. Как-то вечером он доставлял одного такого в другой корпус, и они долго шли крытым коридором. Вдруг пациент остановился и прижал его к стене:
— Помните меня? А? Сорок девятый год, суд чести. Вы меня обвиняли, помните?
Вокруг была ночь, и в коридоре царил смертный полумрак. Не было вокруг ничего — ни чеченской войны, ни Ельцина с Чубайсом — только сильные холодные пальцы незнакомца на шее Иосифа.
Иосиф тогда попытался убедить больного в своей непричастности логическим образом, ссылался на свой возраст и возраст пациента, забалтывал сумасшедшего, но тот внезапно сам обмяк и успокоился.
Точно, он был Грач. Грач была его фамилия.
И теперь, спустя годы, Грач сидел напротив и доставал из-под полы большой серебристый пистолет.
— Я сразу понял, что без оружия с вами не управиться. Помните, тогда, в сорок девятом, меня взяли сразу после собрания?
— Бросьте, мистер Грач, вам же лет сорок от силы, что вы говорите…
Но вдруг Иосиф увидел вокруг себя аудиторию с высоким ярусом скамей, людей в белых халатах и себя в центре амфитеатра. Иосиф услышал свой голос: «И этого господина, нет, не товарища, а господина с птичьей фамилией, который…»
Который что?
Тут же голос Иосифа с трибуны подсказал: «Во время заграничной командировки…»
Этот Грач сидел такой понурый, на мгновение его даже стало жалко, но он был враг, у него нашли оружие. Но главное, он продавал науку на вынос. На вынос, да.
Лекарство от рака — и на вынос.
— Давайте всё обсудим, — не сдавался Иосиф.
— Да обсуждали уж, — как-то даже весело отвечал ему Грач.
Иосиф ощутил, что воздух вокруг него вновь сгустился и запах вдруг морем, настоящим морем, не смешанным с запахами еды и бензина.
Перед ним лежало тело с двумя аккуратными дырками в груди, рядом с которым стояли два красноармейца и равнодушно курили.
— Ишь какой, — сказал один. — Чисто медведь.
— У меня они все одинакие, — упрямо сказал солдат помоложе, — все на одно лицо, я их не разбираю…
Солдаты посмотрели на него и вытянулись в струнку.
Иосиф почувствовал, что пальцы сами расстёгивают ворот, и спросил себя: «А нужен был этот человек в мире? Нужен?»
Усилием воли возвращаясь обратно в своё кресло, он простонал: «Не нужен, нет, не нужен!» Слова упали по ту сторону видения.
Иосиф ещё пытался сопротивляться липкому мороку и произнёс, наконец:
— Мистер Грач, да забудьте вы всё. Двадцать первый век на дворе.
— Именно, — ответил пациент. — Пора.
И щёлкнул чем-то металлическим в своём пистолете.
И, чтобы два раза не вставать — автор ценит, когда ему указывают на ошибки и опечатки.
Извините, если кого обидел.
22 ноября 2016
Предвоенное (2016-11-25)
Цвет
