Книга Тень - Квинтус Номен

технологии получения чистой воды. То есть совсем чистой, не содержащей ни ионов посторонних, ни даже газов растворенных. Но этот парень был единственным Таниным сокурсником, допущенным к работе над проектом, да и то Таня его скорее из «профессиональной солидарности» на работу взяла: у него отец был когда-то ректором медакадемии, а мать — тоже доктором медицинских наук. Впрочем, сказать, что парню повезло, было бы в корне неверно: задачка была исключительно сложной — ведь даже самая чистая вода, будучи налитой в стакан или даже в химическую колбу, через считанные секунды из стекла какие-то ионы вытаскивала. И такие трудности попадались буквально на каждом шагу, причем не только в работе Илюши…

Второго марта на полигоне в Семипалатинске что-то громко взорвалось. Настолько громко, что Лаврентий Павлович, нарушив им же изданный приказ, в Москву прилетел на самолете.

— Юлий Борисович опять остался в полной растерянности, — рассказывал он самому заинтересованному лицу. — По его прикидкам должно было получиться порядка полутора миллионов тонн, даже чуть меньше. А предложенная в той тетрадке методика расчетов давала два миллиона восемьсот тысяч, то есть разница в два раза. И оказалось, что в тетрадке-то формула верная, но у Харитона вообще никто не понимает, откуда эта формула была выведена.

— Это они сделали сто американских «Толстяков» в одном корпусе?

— Да, и уложились в две с половиной тонны веса. Это со свинцовым корпусом!

— Но свинец же мягкий…

— Да там такое давление образуется, что любую сталь как бумагу порвет… туалетную. Поэтому важна только масса оболочки, урановая будет лучше свинцовой, но, согласно тетрадке, она радиацией полпланеты загадит. А прочность — ее алюминиевой оболочкой корпуса обеспечили.

— Из её алюминия?

— Да. Хотя можно было из любого делать…

— Но сделали из этого. Я насчитал три ее работы, за которые можно Героя труда давать, а ты сколько?

— Если полупроводниковый проект оправдается, что тоже три. Но это — пока три.

— Значит, уже четыре… ладно, пока мы просто это запишем. Что с производством новых изделий?

— Юлий Борисович говорит, что в этом году гарантированно сделает еще три, а возможно и четыре: там вроде получается меньше металла тратить на систему зажигания. Есть, конечно, риск, что в этой формуле все же ошибка, но летнее испытание покажет. А Ермакова обещает выдавать металла на два десятка изделий уже с середины следующего года. Думаю, что пока можно несколько сократить финансирование новых строек, по нашим данным мы уже по производству изделий американцев обгоняем. Правда, товарищ Курчатов предложил что-то уже совсем новое, но…

— Семенов сможет задать нужные вопросы?

— Он попробует…

Георгий Николаевич так, с глазу на глаз, с товарищем Сталиным встречался уже два раза: когда назначался на пост секретаря Ивановского промышленного района и при назначении на Владимирскую область. Но все равно он испытывал сильное волнение. Однако, узнав причину вызова, успокоился:

— Георгий Николаевич, вы очень неплохие результаты продемонстрировали во Владимирской области…

— Но, должен сказать…

— Мы знаем, что вы хотите сказать. Принято решение о создании новой области, отделив от Курской южную часть, и в области Белгородской первым секретарем обкома решено назначить вас. Кого бы вы порекомендовали на ваше прежнее место? Если в области есть подходящие кандидатуры…

— Безусловно товарища Егорова. Он, кроме всего прочего, прекрасно разбирается в том, что связано с закрытыми, скажем так, работами, умеет налаживать взаимодействие с руководством предприятий, хорошо знает нужды трудящихся и имеет большой опыт по связи города и деревни.

— Что вы имеете в виду под последним пунктом?

— Буквально то, что сказал. Савелий Федорович глубоко понимает, что нужно деревне чтобы обеспечить город продовольствием и что предприятия города… городов могут деревне дать из этого необходимого. За последние три года в область переселилось более двухсот тысяч человек… главным образом, конечно, нуждающиеся в реабилитации инвалиды войны с семьями, и больше половины из них в том числе и стараниями товарища Егорова получили работу, нужную и области, и стране именно в Ковровском районе. А большая часть из остальных переселенцев стали работать в других районах на предприятиях, создаваемых, опять же, в качестве филиалов ковровских заводов и фабрик или, если говорить о деревне, как подсобные хозяйства этих предприятий.

— То есть товарищ Егоров может, по вашему мнению, взять на себя и управление областью?

— Да, я в том не сомневаюсь. А если у него и возникнут проблемы, ему Белоснежка поможет. Она умеет поднимать энтузиазм народа.

— А как она это делает? Ведь, если мне не изменяет память, это очень молодая девушка, к тому же сейчас она в Москве на учебе…

— Я даже не говорю про Ковровский район, где ее каждая собака знает, но большая часть новых жителей области обязана ей жизнью и здоровьем, или своим, или жизнью и здоровьем члена семьи. Им этот энтузиазм даже поднимать не требуется, Белоснежка скажет «надо» — и им этого достаточно. А другие… просто не хотят выглядеть белыми воронами: трудовой энтузиазм, как говорит Белоснежка, заразен — и это хорошо.

— Действительно хорошо. Мы учтем вашу рекомендацию, а вы готовьтесь к переезду в Белгород. Мы даем вам на передачу всех дел и переезд неделю… а по новому секретарю обкома мы решение примем, скорее всего, завтра. И ждем успехов Белгородской области…

Шестнадцатого июля Иосиф Виссарионович пригласил к себе Семенова «для просветительской беседы»:

— Николай Николаевич, мне очень нужно вас кое о чем спросить. Мне сегодня прислали вот такой замечательный доклад, подготовленный товарищем Лысенко к сессии ВАСХНИЛ, которая состоится в ближайшее время. Но я не очень хорошо разбираюсь во всех этих ламаркизмах-вейсманизмах…

— Я тоже, Иосиф Виссарионович, только слова эти где-то слышал.

— Нам это известно. Но у вас учится одна удивительная девочка… которая, между прочим, по мнению Николая Ниловича, является лучшим врачом даже не Советского Союза, а всего мира. Я не буду оспаривать его мнение, но думаю, что хороший врач обязательно и биолог не из худших. И мне очень хотелось бы, чтобы вы, от своего имени, узнали ее мнение о разгорающейся сваре, я другого слова просто не подберу, среди наших советских биологов. И затем мне бы ее мнение сообщили. Я думаю, что широкой общественности не обязательно знать, что товарищ Сталин интересуется мнением какой-то студентки…

— Полностью я сами в этом вопросе согласен. Вы мне копию доклада передадите?

— Нет. Мне интересно ее мнение не по докладу, нам вполне понятно, какие слова в нем нужно поправить. Меня интересует, что она думает обо всех этих ламаркизмах и вейсманизмах-морганизмах и ее отношение к мичуринскому подходу в выведении новых сортов растений. И, особенно, животных: мне докладывали, что какие-то ее препараты существенно увеличивают привесы и удои, так что уж в этом-то она точно что-то понимает. Да и ее химикаты для увеличения урожаев тоже это доказывают. Нам известно, что воскресенья она проводит в Коврове, но если вы ее мнение узнаете хотя бы на следующей неделе, то я готов вас принять в любое время.

От Сталина Николай Николаевич вышел в некоторой растерянности: о роли Тани в росте укосов и удоев он раньше и не подозревал. Но ведь, наверное, Сталина не просто так интересует мнение этой девушки. И чем раньше товарищ Сталин получит ответ, тем будет лучше — поэтому он поспешил в университет, где еще не закончилась третья пара.

Таня на прямой вопрос академика ответила так же прямо:

— Я как раз проголодаться успела, так что давайте-ка зайдем пообедать в «Москву». Там и готовят неплохо, и я не буду грязно ругаться в общественном месте. Договорились?

— Что ты ругаться не будешь? Считай, что договорились.

— Ну что, теперь поговорим о биологии, — сказала она, закончив с супом. — Хотя тут и говорить-то особо не о чем. Большинство этих вейсманистов-морганистов — обычные шарлатаны от науки, гнать их поганой метлой нужно куда подальше. Некоторых и расстрелять было бы неплохо, но пусть специально обученные люди этим занимаются. Процентов пять из них — это люди, добросовестно заблуждающиеся, но пока с ними ничего сделать нельзя: экспериментальная база не наработана, а объяснять им истину без такой базы просто бесполезно. Что же до ламаркистов… — она отломила вилкой кусок котлеты, оглядела ее со всех сторон, сунула в рот, прожевала и запила компотом. Немножко поразмышляла, то ли над вкусом съеденного, то ли над поставленным вопросом и продолжила:

— Американцы — народ в целом прагматичный, и они Мичурину миллионы сулили не из благотворительных намерений. Однако мичуринские выводы, в силу отсутствия у него образования,