структуре произведений, то здесь уже намного больше мест для маневров. Творцы экспериментируют с подачей, содержанием, текстом языком, но это не меняет абсолютно ничего. Меняются декорации, роли остаются прежними. И речь здесь не только про чтение книг или записи в моем дневнике. В жизни ты делаешь две вещи. Пишешь и интерпретируешь написанное тобой же. Ты находишься в плену собственных действий, своего восприятия, своего творчества. Мое поколение перестало мечтать. Я перестал мечтать. Я устал бесконечно писать о себе. Я устал бесконечно читать о себе. Все мои действия, все фильмы мною просмотренные, все книги прочитанные- это я. Большинство устало и выбрало путь пустоты. Всё прочитанное про меня, но меня нет. Всё написанное про меня, но меня нет. Отрешенность в словах. Отрешенность в действиях. Бездушный романтизм. Отсутствие интереса. Я давно интересовался этим вопросом. Почему людей мало, что интересует? Почему меня мало что интересует? Поначалу казалось, что все дело в усталости. Я даже где- то на страницах моего дневника описывал эту мысль. Вокруг нас слишком много информации и шума, поэтому стремясь сэкономить силы для чего- то большего мы теряем интерес ко многим вещам. Но это всего лишь фиговый лист, чтобы прикрыть настоящую причину. Такие волны вымывают не интерес. Интерес- это средство. Гигантские информационные или медиа цунами вымывают в нас веру в наше влияние. На Земле наступил рай для всех коллективистов. По крайней мере там, где существует телевидение или интернет. Как моя речь может хоть на кого- то влиять, если я произношу ее в комнате, в которой ничего не слышно из- за постоянного шума? Шум исходит со всех сторон на совершенно разных языках. В такой ситуации разум может предпринять всего два действия: ограничить поступающую информацию или частично дереализоваться. Поэтому я поступил на филологическое отделение. Поэтому я пишу. Это моя цель, о которой я забыл. Если быть точным, то я и не помнил об этой цели с самого своего рождения до сегодняшнего дня. Все по Платону. Мы все забыли, нужно лишь напомнить.
Теперь поговорим про писателя и читающего. Вся эта петля тоже довольно сильно утомляет, но только если находиться внутри. Все эти смотрящие в пустоту… Какое глупое название, эти документалисты действительно профаны, умеют лишь находить материал, но стоит делу дойти до обработки, все превращается в ужасающие обрубки. Все как всегда упирается в совершенно простые вещи. В мире есть иллюзия существования монологичности некоторых действий, но это всего лишь иллюзия. Всегда будет читатель, всегда будет тот, кто создает текст. Довольно часто, прямо как сейчас, читатель и писатель- физически одно лицо. Совсем недавно я осознал, что устал от этого. Весь мой дневник- это совершенно неопрятный и плохо выдержанный мономиф, пусть и имевший место в действительно, что даже и неважно. Какие- то структурные элементы пропущены, а какие- то зачем- то добавлены.
Зачем существует это место? Этим вопросом я задавался уже давно. Ий, наверное, тоже спрашивал себя об этом, но, уверен, что у него есть невероятно рациональное объяснение всему происходящему. С моей же стороны все выглядит, как почти утопическое место, населенное абсолютно бесконфликтными людьми, попавшими каким- то образом в состояние квантовой неопределенности или запутанности. Я абсолютно не понимаю ничего в физике, но сам механизм пребывания сюда мне определить удалось. Все эти люди не определились в чем- то. Территориальность имеет значительную роль, но определяющим фактором, по наличию которого эта деревня засасывает в себя является выстраивание собственной личности на том, что ты не можешь определиться в каком- то моменте своей жизни. Ты видела тигра или нет? Выберешь ты любовь или подругу? Поехать за дочкой в город или уехать встречать старость где- то в области?
Стать вечным читателем или вечным творцом?
Именно это связывает меня с другим мной, а не какой- то фантомный блуждающий мозговой ствол. Он- вечный читатель. Читает вероятности, читает других людей, проскакивает между всем этим, попадая на страницы чужих произведений. Но, при этом всем, в нем все же есть тяга к писательству, которая противоречит его природе.
Я- вечный писатель, выстраивающий свою жизнь под старую избитую литературную схему. При этом стремлюсь к чтению, пытаясь прочитать самого себя через свои работы.
И третий- наше имя. То, что нас объединяет. К сожалению, для других таких же «слышащих пустоту» здесь сыграла простая удача. Кто- то смог догадаться. Кому- то было недостаточно сигналов. А кому- то повезло также, и он все понял. То, что заполняло комнату. То, что «говорило» со мной в ту ночь. То, из- за чего я тогда просыпался среди комнаты. Всё это было зовом. Всё это было эхом, произнесенным кем- то моего настоящего имени, которое было со мной всегда. Нет ничего иного. Никаких параллельных сверх существ. Никаких внеземных цивилизаций. Есть лишь мир и имена. И сегодня мне предстоит вспомнить его. Она, кажется, всё понимает. Насколько же мала была вероятность того, что я все осознаю? Даже слегка обидно.
Я знаю, что будет дальше. Сначала, от скуки я немного прогуляюсь по окрестностям. Может, столкнусь с кем- нибудь интересным. Мне показалось, что я видел сегодня того пухленького мальчика с его девушкой, такие забавные. Сегодня, вроде, день станицы или что- то в этом роде. Проходя мимо центра, я видел, что там расставляют какие- то забавные вагончики. Может, я зайду туда с Оной. Может, выиграю что- нибудь в тире, какой- нибудь забавный подарок. Может, снова послушаю песню той девочки про маму, только в этот раз без всякой жалости. Может, пройду к реке и проверю, не появился ли из зарослей на другой стороне какой- нибудь большой кошкообразный. Может, зайду проведать ту одинокую бабулю на кладбище и расспрошу ее про любовный роман, который она почти дочитала. Может, зайду к Джотто Ивановичу и спрошу его про тот странный куст. Может, зайду к Никите Соломоновичу и поинтересуюсь насчет его взглядов относительно механизмов нашего мироздания. Может, зайду к Марии Семеновне и спрошу про ее любимую книгу. Может, снова помогу с какой- нибудь ерундой Богдану Алексеевичу. Может, зайду в последний раз в пустой дом Леника, который наверняка будет скоро заселен новыми «квантовыми поселенцами». Но я точно знаю, что потом Она придет ко мне с большим холстом и набором красок. Я включу свет, чтобы было не так темно. Мы выпьем чай. Возможно, она подарит мне прощальный поцелуй, но это уже не так важно. Я начну рисовать. Начну рисовать то, что скрывалось внутри меня все эти года.
