Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
– Парксайд и Флэтбуш.
На обочине около «Попайс» Огаст роняет ключи, и грузовик проезжает по глубокой луже грязи и окатывает их обеих.
– Мать твою, – говорит Огаст, снимая заляпанные очки и вытаскивая ключи из сточной канавы. – Я представляла это намного кинематографичнее.
Она поворачивается к Джейн, промокшей насквозь и слегка размытой, покрытой грязью и ухмыляющейся, все еще находящейся тут. Просто продолжающей быть тут, непонятно как, вопреки всем чертовым законам вселенной, говорящим, что так быть не должно.
– Не знаю, – говорит Джейн, стирая большим пальцем потекшую тушь под глазами Огаст. – Мне кажется, ты выглядишь великолепно.
Огаст издает безумный смешок, и на верхней площадке лестницы заталкивает Джейн во входную дверь квартиры.
– Душ, – говорит Огаст, – я вся покрыта уличным соком.
– Так сексуально, – дразнит Джейн, но не спорит.
Они идут в ванную, спотыкаясь, оставляя за собой след из обуви и мокрой одежды. Огаст поворачивает кран – каким-то чудесным образом впервые с тех пор, как она тут поселилась, вода горячая.
Джейн прижимает ее к раковине и целует, и, когда на Огаст наконец-то остаются только ее мокрые лифчик и трусы, она открывает глаза.
У нее продолжают возникать эти моменты, когда ей приходится пристально смотреть на Джейн, как будто, если она слишком надолго отведет взгляд, Джейн исчезнет. Но она тут, стоит в ванной Огаст с влажными волосами, торчащими во все стороны там, где Огаст их тянула, в черных лифчике и трусах. Тут ее тазовые кости, ее голые бедра и остальные ее татуировки – животные на ее боках.
Огаст спускается вниз и проводит пальцами по языку змеи прямо под запястьем Джейн. Джейн дрожит.
– Ты здесь, – говорит Огаст.
– Я здесь, – подтверждает Джейн.
– Что ты чувствуешь? – спрашивает Огаст.
Наступает пауза, Джейн открывает и закрывает глаза, гладя кончиками пальцев фарфор раковины за спиной Огаст.
– Постоянство. – Она говорит это как законченное предложение.
Ладонь Огаст скользит вверх по ее спине до застежки лифчика.
– Нам надо поговорить о том, что это значит.
– Да, – говорит Джейн. – Я знаю. Но я… – Она наклоняется, целуя верхнюю часть скулы Огаст. Она снова движется, неустанно, наконец-то отпустив поводок. – Я могу подумать об этом позже. Сейчас я просто хочу быть здесь, ладно?
И Огаст, которая каждую минуту последних нескольких месяцев хотела еще один раз прикоснуться к Джейн, говорит «да».
Им удается снять мокрое нижнее белье с мокрых тел, а затем, в душе, они растворяются друг в друге – непристойно и беспорядочно. Огаст перестает понимать, кто чьи волосы моет и откуда появляется пена. Весь мир становится золотисто-коричневой кожей, жидкими черными линиями чернил и ощущением распустившихся цветов в груди. Она целует, и Джейн целует в ответ, снова, навек. Это должен был быть просто душ – Огаст готова поклясться, – но все мокрое, теплое и скользкое, и слишком легко и естественно проскользнуть ладонью между ног Джейн, которая толкается ей в руку, и прошло так много времени. Что еще ей делать?
– Я охренеть как по тебе соскучилась, – выдыхает Огаст. Она думает, что это теряется в шуме душа, но Джейн слышит.
– Я здесь, – говорит Джейн, слизывая воду с горла Огаст. Огаст заменяет свою ладонь бедром, давя в ответ на бедро Джейн, и они двигаются вместе, пока Джейн прижимает ладонь к стене для равновесия. Ее дыхание прерывается, когда она повторяет: – Я здесь.
Они целуются, и Джейн трется об нее, и она чувствует, как растворяется в тумане желания, расплавленной коже, губах на ее губах. Этого слишком много, и этого недостаточно, а потом они вылезают из ванны, и Огаст лежит спиной на коврике, на полу ванной, и Джейн целует ее так, будто хочет раствориться в ней, скользя по ней ладонями.
– Подожди, – говорит Джейн, отстраняясь. Огаст хватает ее за запястье.
– Как… ах… – Огаст ахает от изменения угла, прежде чем Джейн полностью вытаскивает пальцы. – Бога ради – как ты вообще можешь переставать это делать…
– Так, – говорит Джейн, щипая Огаст за таз, – что я не хочу трахать тебя на полу ванной.
– Мы трахались в метро, – говорит Огаст. Ее голос звучит обиженно и капризно. Ей плевать. – Пол ванной – это следующий уровень.
– Я не против пола ванной, – говорит Джейн. – В этой квартире есть много мест, где я твердо намерена тебя трахнуть. Просто я хочу начать с кровати.
А, точно. Кровать. Они теперь могут заниматься сексом в кровати.
– Тогда быстрее, – говорит Огаст, поднимаясь на ноги и беря с собой полотенце. Все, через что они вместе прошли, подтверждается тем, что она даже не думает озаботиться, как выглядит ее тело, когда распахивает дверь и направляется в свою комнату.
– Ты так раздражаешь, – говорит Джейн, но она не отстает, закрывая дверь и притягивая Огаст к себе, бросая полотенце через всю комнату так же небрежно, как она бросила очки Огаст в ту ночь на Манхэттенском мосту.
Она направляет Огаст к кровати, и Огаст везде чувствует теплую, только что вымытую кожу и сходит от этого с ума. Талия Джейн и таз, тугие выпуклости ее задницы и бедер, ребра, груди, локти, лодыжки. Она теряет разум. Ее, давнюю еретичку, резко накрывает блаженная благодарность тому, что сделало это возможным. Ее рот наполняется слюной, и на вкус это как мед, но, возможно, это из-за того, что Джейн на вкус такая же сладкая, как и на запах.
Джейн слегка ее толкает, и она дает себе упасть на простынь.
Она лежит там, смотря, как Джейн оглядывает комнату: крошечный письменный стол, заставленный учебниками, корзину с аккуратно сложенными постиранными вещами у шкафа, кактус в горшке на подоконнике, который подарил ей Нико на день рождения в сентябре, карты и хронологические схемы, которые она еще не смогла заставить себя снять со стен. Куртку на стуле. Комната Огаст – как она сама: тихая, без роскошеств, серая в хмуром полудне и наполненная Джейн.
– Да, это подойдет, – говорит Джейн. – У меня есть несколько предложений по поводу интерьера, но мы сможем поговорить об этом позже.
Она все еще стоит в метре от кровати, обнаженная и ничуть не смущенная, и Огаст не утруждается тем, чтобы притворяться, что она не смотрит впервые на каждый ее сантиметр. Джейн, естественно, всегда безусловно шикарна, с длинными ногами, мягкими изгибами, острыми тазовыми костями и татуировками. Но Огаст обнаруживает, что любит то, что ей никогда не приходило в голову любить. Ямочки ее коленей. Узлы ее плеч. То, как ее голые пальцы ног касаются потертого пола.
– Что? – спрашивает Джейн.
– Ничего, – говорит Огаст, переворачиваясь и прижимаясь щекой к подушке. Глаза Джейн следят за тем, как ее влажные волосы рассыпаются по плечам и спине. – Мило, что ты просто пригласила себя жить со мной.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
