этого между Турцией и венецианской республикой возникли натянутые отношения, которые позже повели к разрыву. Таким образом, Грация Паси, скрываясь под неизвестным именем Мендесии илиде-Луна явилась причиной того, что не только Венеция, но и французский двор пришли в замешательство. Против её воли ей пришлось сыграть крупную роль.
Между тем ей удалось неизвестным образом найти убежище в Фераре, где она, под охраной герцога Эрколе дЭсте II прожила несколько лет под своим еврейским именем, утешая и поддерживая своих несчастных единоплеменников. Лишь теперь она получила возможность свободно и открыто проявить свои высокие добродетели, свое сострадание, свое благородство, глубокую благочестивость — словом, свою великую душу. её рассудительный ум также не мало помог маранам. Поэт Самуил Уске, посвящая ей свой прекрасный труд «Утешения в печальной судьбе Израиля», говорит о ней с восторгом и глубочайшим уважением: «Сердце считают самым благородным органом человеческого тела, ибо оно ощущает боль скорее всех других органов; поэтому, если хотят удовлетворить организм, необходимо прежде всего удовлетворить его сердце; я намерен этой небольшой веткой свежих плодов принести пользу нашим португальским собратьям (маранам); надлежит преподнести ее Вашей милости, как сердцу народа, ибо Вы чувствуете его страдания более, чем кто-либо другой; меня при этом не ослепляет любовь и чувство благодарности за все те великие благодеяния, которые я испытал от Вас; ибо с тех пор, как Вы стали озарять светлыми лучами свой народ, все члены его вплоть до самых низших впитали в себя истину и сохранят в своих сердцах Ваше имя и Вашу благословенную память на вечные времена».
Еще более превозносил ее поэт Самуил Уске в самом труде своем. Нумео, утешитель Израиля в диалоге, в числе других утешений указывает на неожиданную помощь со стороны этой благородной женщины. «Кто не видел божественного милосердия, снизошедшего к тебе в образе человека, помогавшего и еще теперь помогающего тебе в твоих несчастьях? Кто видел, как возродились сострадание Мирьям, готовой отдать свою жизнь для спасения братьев, великий ум Деборы, предводительницы своего народа, бесконечная добродетельность и святость Эсфири, защитницы угнетенных, достославный подвиг целомудренной вдовы, Юдифи, освободительницы осажденных? Все эти высокие добродетели Бог почерпнул из сонма своих ангелов и вложил их все в одну душу, и эту душу он, к твоему счастью, вселил в прекрасное женское тело благословенной еврейки, Наси. Она преисполнила силы и надежды тех из твоих бедных питомцев, которые, за недостатком средств отчаивались в возможности спастись от огня (костров) и пуститься в далекое путешествие. Она поддерживала щедрой рукой тех из них, которые, поселившись во Фландрии и других местностях, впали в нищету и пребывали в опасности, и помогла им устроиться. Она охраняла их от суровости диких Альп Германии и помогала им в их крайней нужде и несчастье. Она не отказывала в своей помощи даже и врагам. Своей чистой рукой и божественной волей она освободила большинство твоих питомцев (маранов) от нищеты, грехов и бесконечных мук, помогла им переселиться в страны, где они находились в безопасности, и собрала их под знаменем своего старого Бога. Таким образом она была силой в твоей слабости».
Оба издателя Библии на испанском языке в Фераре, Авраам Уске и Атиас, которые частью посвятили ее «светлейшей синьоре Грации», в кратких словах говорят об её заслугах. «Мы посвящаем этот перевод Вашей милости, как личности, которая по своим заслугам пред еврейством занимает высочайшее место. Мы надеемся, что Ваша милость примет этот труд, поддержит его и защитит, подобно тому, как Вы поддерживали и защищали всякого, кто нуждался в вашей помощи».
Она поддерживала всех трех Уске; поэт-историк Самуил Уске сам упоминает о том, что всем обязан ей; поэта Соломона Уске (Дуарте Гомеца) она допустила к участию в банковском деле, а Аврааму Уске она, вероятно, помогла содержать еврейскую и испанскую книгопечатню. Поэтому панегирики с их стороны могли бы казаться пристрастными; но все, даже самые добросовестные раввины того времени, превозносили ее и писали о её добродетелях так же восторженно, хотя и не так красиво, как упомянутые писатели. «Благородная княгиня, слава Израиля, мудрая женщина, которая построила свой дом в чистоте и святости. Она щедрой рукой поддерживает бедных и нуждающихся, доставляя им счастье в этом и блаженство в ином мире. Она многих спасла от смерти, многих подняла из низов суетной жизни, многих освободила из темниц, в коих они томились, обреченные на смерть. Она построила школы, в коих каждый мог впитать в себя мудрость и учение Бога. Она многим давала ссуды, дабы они могли не только пропитать себя, но и жить в довольстве».
Помирившись со своей сестрой, которая, по-видимому, поняла, что своим необдуманным шагом она только подвергла опасности самое себя, помолвив свою племянницу, красивую Грацию младшую II, со своим племянником, Самуилом Наси в Фераре, дабы крупное состояние осталось в семье нераздробленным, и по-матерински пристроив всех членов своей семьи, она осуществила свою давнюю мечту переселиться в турецкую столицу, дабы освободиться от всякого рода опасностей со стороны христианства. её даровитый племянник, Иоао Микес, жених дочери её, Рейны, совершил далекие путешествия в Лион, Марсель, Рим и Сицилию, дабы привести в порядок её дела. Он весьма искусно подготовил ей в Константинополе хороший прием. Научившись в сношениях с христианскими государственными людьми дипломатическому искусству, он получил от посланника французского двора, с коим семья Мендеса жила в глухой вражде, Де-Ланзака, рекомендательное письмо и потому встретил в Константинополе радушный прием. Лишь в Константинополе Иоао Микес открыто перешел в иудаизм, принял имя Иосифа Наси и женился на своей богатой кузине, Рейне. Но он не один приехал туда, а в сопровождении 500 испанских, португальских и итальянских евреев. Он с самого начала стал выступать там, как князь. Благодаря своему уму, знанию европейских условий и богатству, Иосиф Наси был скоро приближен ко дворцу и пользовался большим влиянием на султана Сулеймана. Его теща по-прежнему оставалась руководительницей огромного состояния семьи.
Скоро еврейские жители Константинополя узнали благородство доны Грации и её зятя. Они поддерживали бедных, основывали школы и молельни и назначали учителям Талмуда годовые оклады. Испанский раввин, Иосиф ибн-Лаб. вследствие нанесенного ему оскорбления и из-за чумы переселившийся из Салоник в Константинополь, находился на полном содержании Грации и Иосифа Наси. Но их благотворительность распространялась не только на испанцев и португальцев в Typции, но и на немцев, далеко за пределами Константинополя.
Когда дона Грация получила известие о том, что папа Павел IV приказал бросить в тюрьмы маранов в Анконе, чтобы раньше или позже сжечь их, она почувствовала жгучую боль,
