— не уберег.
— Я знаю, что такое котел, — не в тему откликнулся парень. — В Смутном Мире, который вы зовете домом, его бы назвали синтезатором. Это агрегат. Он дает тепло, свет, может давать пищу, одежду… Туда надо раз в день доливать морскую воду. Почему здесь его используют для казни?
— Здесь все используют не так, как надо. Жизнь — шиворот навыворот.
— У нас сегодня вечер воспоминаний, — невесело пошутил Сергей. — Руслан, давай, колись, кто ты и откуда. Я тебя никогда не пытал. Видел — не хочешь говорить. Но и так понятно было, что ты — другой. Расскажи. Жить нам осталось всего — ничего. Колись, а то до котла не дотяну, сдохну от любопытства.
— Я - дит.
— Здесь так люди называются? — спросил Илья.
— Нет. Люди — везде люди. Что в Смутном Мире, что у нас. Они живут на островах. Здесь нет больших материков, есть острова. Диты жили только на двух из них. На том, где мы сейчас находимся, и на том, что на другой стороне планеты. Раньше. Сейчас только на дальнем остались. Отсюда пришлось уйти.
— Люди выгнали?
— Сельва. — Руслан замолчал, будто все уже было сказано. Однако Сергей и не думал от него отставать:
— Давай с подробностями. Руслик, что мы теряем?
— Человек, которого ты связал, тоже слушает.
— Это мы — мигом, — Сергей легко поднялся, оторвал от рубашки полоску и свернул из нее два плотных шарика. Мало того, что заткнул Гаслану уши, еще и глаза завязал другой полоской. Стал бы он церемониться! Просто не хотел расстраивать мальчика. Не любит мальчик, когда в его присутствии убивают.
— Когда-то очень давно, много поколений назад диты жили на обоих островах. Люди никогда не враждовали с нами. Наоборот. Дита призывали, если требовалась серьезная помощь. Дит мог вылечить, мог остановить войну, мог призвать дождь, если случалась засуха. Обидеть или убить дита, считалось самым страшным преступлением. Этот остров назывался Дигем, тот — Сав. И на том и на другом острове всегда существовали Ворота, — мальчик произнес это слово так, что сразу стало понятно, о каких именно воротах идет речь. — Диты живут очень долго. Детство длится столько же, сколько жизнь человека. Потом диту, вошедшему в возраст ранней мудрости, предстоит путешествие или квест. Его приводят к Воротам, он проходит через них в Смутный мир. Дит должен в течение двух земных лет жить на вашей планете. Иначе он никогда не постигнет сути члеовеков, не поймет всей сложности их взаимоотношений; и никогда не научится любить людей и прощать их. Диты почти бессмертны. Отношения между нами сильно отличаются от человеческих. У нас нет имен. Нам не нужно знать слово. Можно просто один раз почувствовать ауру и ты никогда не перепутаешь ее владельца ни с кем другим. Каждый дит рождается со своей аурой и несет ее всю жизнь. У тех, кто вернулся из Смутного мира, она немного меняется. Дит там видит столько страданий, испытывает столько соблазнов, — не удивляйтесь, любое живое существо подвержено соблазнам, — нас и посылают туда, чтобы укрепить, но главное, наверное, чтобы каждый дит со многия человеческие печали приобрел и многую человеческую мудрость.
— Еще, наверное, чтобы ценил мир, в котором живет. У вас нет войн?
— Нет. И не может быть. Противоречия, конечно, случаются, но никогда диту не придет в голову решать их силой.
— Допустим, убеждали некоего спорщика, — не унимался Илья, — заставили согласиться с большинством. Но в душе-то он остался при своем. Может ведь в последствии взбрыкнуть. Нереализованная обида, знаешь ли, страшна своим потенциалом: чем дольше копится — тем весомее.
— Для того и придумано испытание Смутным миром. Научишься, гасить в себе обиду, ненависть, злость, раздражение — возвращайся.
— Где-то я нечто похожее читал… — Илья вдруг почувствовал себя необыкновенно уютно: идет нормальный разговор, собеседник ему не просто приятен, чрезвычайно интересен. Жгуче интересна сама тема. — Да, читал. Там из верхнего мира ходили в нижний, но если согрешил, обратно не попадешь.
— Почему?
— Ворота не пускали.
— Такого не может быть. Это же просто ворота. Они ничего не могут решать. Решает дит. Если он готов вернуться — возвращается. Если нет…
— Остается на Земле?
— Задерживается…
— Я, кажется, знаю, то есть видел, — Илью слегка потряхивало. — В каждой церкви портреты висят. Но как же так, Руслан… ведь само слово дит значит — Люцифер…
— Люди как всегда все перепутали, — перебил Углов. — Однажды так перепутали — собственного спасителя распяли.
Руслик не ответил. Да от него и не требовали. Догадка имела право на существование.
— А после возвращения? — подал голос Сергей.
— Дит становится взрослым. Он выбирает себе жену или подругу. Они могут жить вместе, могут расстаться. Никто не регламентирует их отношений. Диту не надо ничего говорить, объяснять, объясняться. Мы чувствуем друг друга. Не возможно исказить истину.
— А дети?
— За всю жизнь у пары рождается только один ребенок. Очень редко — два.
— У вас есть города, промышленность?
— Ты спрашиваешь про машины? — Руслик проявлял почти фантастическую способность, свободно оперировать некоторыми весьма отвлеченными понятиями и тут же приходить в затруднение из-за простого технического термина.
— Да. Ты видел там, на Земле.
— Нам не нужно. Можно просто жить в гармонии с миром. С живым и неживым, со сферами. Можно слышать время. Я не смогу этого объяснить.
— Что произошло на Дигеме?
— Оба острова устроены одинаково. По краю, вдоль береговой линии, тянется узкая полоса зыбкого времени. За ней — широкая полоса — устойчивого. В центре на обоих островах располагается плато. На плато сила дита возрастает многократно. Там живут старики и дети. Кто еще не окреп, и кто уже ослаб. Остальные — в промежуточном, устойчивом пространстве. Только Посвященные живут в полосе зыбкого времени. Они — охрана. Именно отсюда может грозить беда всему нашему миру: и людям и дитам.
Однажды случилось непредвиденное. В Ворота прорвался кусочек совершенно чужого мира. Такое и раньше случалось, но только на узкой прибрежной полосе. Даже не на всей, а в определенных местах. Там ставили каменные укрепления. Ворота закрывали навсегда.
— Диты строили сами или… нанимали людей?
— Для возведения города не нужна какая-то особенная физическая мощь. Не нужно много людей. Ты, наверное, подумал, что город строили рабы, как пирамиды на земле?
— Согласись, вариант вполне проходной.
— Нет нужды.
