«…Неумолимый рок Тебя не первого втолкнул в сырой отрог. Дверь замурована. Но под покровом тьмы Нащупай лестницу — не ввысь, но вглубь тюрьмы…»[24]
Только там это была метафора, а здесь скорее всего будет ждать бетонный тупик… Однако неожиданно ворвался в круглое помещение, освещенное сумрачным красным светом. Он уже был здесь, в том странном сне! Стол посередине, какие-то ложа вдоль стен. Слева еще один пандус уходит вверх — это в храм, а справа стрельчатый портал и в нем закрытая дверь. Кинулся к ней…
И замер, будто ударили под дых. Над дверью — руна Бесконечности! Мало кому известная, очень древняя, не человеческая. Мама просила никому не говорить о ней… Звук бегущих ног подтолкнул к двери, хотя ноги будто вязли в невидимой тине. Если дверь закрыта, все пропало.
Дверь открылась, стоило потянуть на себя. С той стороны должен быть выключатель, вот он. В таком же красноватом свете появились бетонные стены — округлые, как в туннеле метро, — и… глухая стена в нескольких метрах впереди!
Он глубоко вдохнул, переступил порог и закрыл дверь — с этойстороны был прочный засов. Приглушенный топот приблизился вплотную и остановился, раздались глухие удары в дверь. Попытались и дергать, но без толку — наверное, засов предусмотрен как раз на случай погони.
Толуман еще помедлил и выключил свет. Достал из-под рубашки мамин камень: не только ледяной, но и горит угрюмым красным огнем.
«Темный коридор, — как-то сказала мать, — это самый опасный путь между мирами. Опасность в том, что ты не сможешь управлять им, как это делают Владыки. Он перенесет тебя, куда ведет последний оставленный след. А коридором, как правило, пользуются не люди».
«Рогны умеют управлять им?» — вспомнил он свой вопрос.
«Только старшие рогны и только отчасти. Он создан древней и могущественной цивилизацией. К счастью, она стерта из мироздания… почти целиком. Даймоны иногда пользуются им, хотя предпочитают другие пути. Коридор один, но входов и выходов может быть много. Коридор вечен, его питает энергия Огненного мира. Коридор всегда пуст, разве что возьмешь кого-то в попутчики. Держись от него подальше…».
Толуман касается пальцами шероховатой стены, чтобы не споткнуться в темноте, и начинает идти. Впереди должна быть глухая стена, но она куда-то делась. Неприятный холодный ветер дует навстречу, и пару раз что-то невидимое словно мягкими крыльями трогает волосы.
Сначала считает шаги — уже больше двухсот, — но потом сбивается со счета. Куда он идет, к Неве или от нее?.. Впереди начинает брезжить мутный свет.
Неожиданно выходит в тускло освещенное помещение. Оно круглое, окна как горизонтальные бойницы под потолком — в них и сочится свет. Есть и дверь, похоже из темных досок, но трогать ее не хочется: ручка имеет форму растопыренной четырехпалой ладони, и придется будто пожимать руку неизвестно кому. Обратно из помещения ведет туннель с гладкими черными стенами, будто из антрацита.
Толуман подошел к стене и, встав на носки, попробовал выглянуть из окна. Стало понятно, откуда берется холодный воздух: он втекал сквозь бойницы, запах был горек и незнаком. Сквозь бойницу мало что можно разглядеть, только какие-то сугробы, белесые в мутном свете.
Сугробы?.. Холод проник под воротник и протек по спине — в Петербурге еще только осень!
Толуман отступил от окна, было жутко повернуться к нему спиной. И вместо холода будто ледяной клинок коснулся спины: снаружи раздался яростный пронзительный вопль. Ничего подобного раньше не слышал — ненависть и отчаяние слились в нем.
Он поднял руку, чтобы вытереть со лба пот. И обмер — рядом кто-то стоял. Фигура, закутанная в темный плащ, серое изможденное лицо, орлиный нос… Даже вздохнул от облегчения — старшая рогна!
— Куда это ты собрался? — скрипуче спросила она. — Прямо в Темный чертог? Там из тебя выпьют кровь и высосут мозг.
— Я… бежал, — с трудом выговорил он. — Из некоего храма в Петербурге. Там в подземелье открылся этот коридор.
— Да, — кивнула рогна. — Я сторожу его. Иногда тут проводят юных рогн, потому что только в Темном чертоге можно исказить светлый Дар. И лишь здесь можно попытаться отбить кого-то, иначе выживает лишь одна из десяти. Сам храм и чертог под завесой самого Люцифера.
— Я видел их, — хрипло сказал он. — Совсем девчонки. Их охранял жуткий страж, рогн. Надеюсь, что он мертв. Когда я бежал, то швырнул его под пули охранников.
Старшая рогна приподняла голову, будто принюхиваясь.
