Книга Жемчужина гарема - Лидия Миленина

— Не нужно, Аленор! — повторил он. И прежде чем я успела ответить, поняла, что дракон воздействует ментально. Все мы не сможем протестовать, пойти против его воли, пока он не позволит. Умно, подумалось мне. Застраховался, зная, что здесь та, кто может остановить его словом. Моя природа поможет мне раньше преодолеть это влияние — откуда-то я знала это, ощущала. Но Рокард успеет совершить задуманное…

…И я знала, что он задумал. Его разум касался моего, успокаивая, и через эти касания я ощущала его намерения.

Великий менталист, игрок, манипулятор… Он прилетел пожертвовать собой. Ради нас, ради брата, ради меня, ради всех драконов…

— Брат, — большая драконья голова на длинной шее повернулась к Ролару. Рокард приблизился, и его морда застыла в полуметре от брата. Будь на его месте простой человек, его бы снесло мощным драконьим дыханием. Ролар же стоял, не шелохнувшись. — Много лет наши страны были разделены из-за нашего противостояния. Ты меньше виновен в нем, чем я. Сейчас пришло время… Наше государство вновь должно стать единым, каким оно было, прежде чем все произошло.

— Что произошло?! — крикнула я. Мне удалось сбросить оцепенение и покорность.

— Ответь, Рокард!

— Нет, малышка Аленор, — ответил дракон и даже отрицательно покачал головой из стороны в сторону. — Это уже неважно. Я лишь прошу прощения, брат, за свою ненависть и… Я должен тебе. Я благодарен тебе. Когда-нибудь узнаешь, за что. И… сегодня я… отдам свой долг сполна. А наша страна станет единой — под началом того, кто этого достоин больше. Это ты, брат Ролар. Герцог получит сердце дракона — мое сердце.

Несколько мгновений дракон молчал. Потом обратился к герцогу:

— Ты желал сердце дракона, ты его получишь. Приготовься, герцог, — Рокард усмехнулся.

— Я не требую этой цены! — ответил герцог. То ли воздействие Рокарда не касалось его, то ли герцог тоже сумел от него избавиться. — Но я приму любое сердце.

— Я знаю, — усмехнулся Рокард. — Прощай, малышка Аленор… Посмотрим, что скажет она… — дракон задрал вверх голову, словно ждал, что с неба явится она. А большая когтистая лапа потянулась к черной груди.

— Не-е-т! — заорала я и кинулась к нему. Но невидимая стена отбросила меня назад. Великий менталист… и великий маг. Загипнотизировал драконов, а меня, не обученную магией, можно остановить простейшими приемами…

Я больно ударилась, но поднялась на ноги, замерла, пошатываясь, как на сильном ветру. Но нашла в себе силы повторить властно и решительно:

— Нет! Остановись!

Но когтистая лапа продолжила движение к драконьей груди. Медленно, неуклонно.

— В этот раз не выйдет, Аленор, — усмехнулся Рокард. — Потому что на самом деле тебе не вредит это. Напротив — помогает! Я спасаю твоего избранника или невинного дракона, которого ты готова положить на плаху. И в глубине души ты рада этому! Я вижу это в тебе, даже не читая твои мысли, как и обещал. В твоем слове нет той же силы, что несколько минут назад…

— Не делай этого, пожалуйста… — уже не властно, а со слезами на глазах попросила я и медленно двинулась в его сторону. Все что угодно, только не эта отчаянная, трагичная смерть Рокарда.

Знала, что он играет ва-банк. Знала, чего он хочет. Теперь я ощущала драконов… Знала их душу.

Рокард пришел умереть или выиграть свою жизнь заново. Умереть или воскреснуть у меня на руках, когда я силой Повелительницы дам ему новое сердце. Хоть и знал, что этого чуда может и не произойти. Два шанса из ста, считал он, что я смогу дать ему новую жизнь.

Он посмотрел на меня, и я встретилась взглядом с его огромными драконьими глазами. Теперь эти глаза были очень спокойные и очень глубокие. Такие, как бывают у тех, кто познал нечто, не доступное простым живым существам — тем, кто собирается жить еще долго, кто готов и хочет бороться за свое счастье.

— Я мог бы полюбить тебя, — произнес он. — Ты могла бы полюбить меня. Но сейчас я даю вам свободу от…

— Остановись, — снова попросила я. — Сейчас все может стать хорошо. Ролар простит тебя, ты — его. Ваши страны будут жить в мире… А герцогу..

Но он не дослушал. Отвел взгляд, и когтистая лапа вонзилась в черную грудь. Дракон взревел от боли, дернулся… А вокруг драконы зашевелились, словно проснулись. Многие кинулись к Ролару. Сам же Ролар побежал к брату, туда, где огромное черное тело извивалось от боли, но когтистая лапа так и не разжалась.

— Остановись… Рокард! Брат! Прошу! — кричал Ролар. — Ну нужно этого..

— Это решит все… — прошелестело над полем.

***

Свет двух лун смешался там, где был Рокард. Спустя мгновение мы увидели огромное огненно-алое сердце с черными всполохами-прожилками, обхваченное длинными когтистыми пальцами.

— Не-е-т… — прошептала я. Зрелище драконьего сердца завораживало и в то же время рвало душу.

И тут лапа разжалась, сердце упало на землю и загорелось на ней ровным алым огнем. Горящее сердце дракона — горящее, но не сгорающее.

А на месте Рокарда закружился черный вихрь.

Я бросилась туда. Он обернется, и я буду рядом. Я коснусь руками его пустой груди, я буду гладить, плакать, умолять. Я снова буду спасать дракона, я отдам половину своего сердца, чтобы вырастить в нем новое.

Еще мгновение, и мы увидим Рокарда в траве, с развороченной грудью, истекающей синей кровью, как некогда лежал в траве Ролар. Но когда черный смерч угас, я не смогла сдержать возглас ужаса.

На месте черного вихря ничего не было.

Должно быть, он чуть дальше, подумала я, я просто волнуюсь, и в темноте плохо видно. Огляделась вокруг, надеясь выхватить взглядом его распластавшуюся фигуру.

Но его не было нигде.

Рокард не обернулся человеком. Он просто исчез.

***

— Ролар, найдите его…. Где он? — шептала я со слезами на глазах, снова и снова оглядывая поле. Хитрый манипулятор Рокард тоже стал дорог мне. Можно было бы сказать, что его поступок произвел впечатление на драконов и на нас с Роларом, поменял отношение к нему. Но нет. Теперь я понимала, что симпатия к этому хвостатому игроку давно жила в моей душе. Он стал дорог мне, вот такой, как есть