Он сделал сложный пасс рукой. У Кайла, довольно крепкого и румяного мужчины, мгновенно отхлынула кровь от лица. На лбу и висках резко обозначились синие вены. Отступив назад, чернокопатель прислонился к стене.
- Ах ты сволочь! – прошипел он и тут же согнулся в спазме.
Олдос бессердечно улыбнулся.
- Видишь, Эльза? Я мог бы с самого начала поступить с тобой схожим образом, но, поскольку ты девушка, к тому же вызвала симпатии моего сына, был с тобой нежен и предупредителен. Жаль, что люди редко ценят широкие жесты.
Он вдруг прищурился, глядя на чернокопателя.
- Хм, а вот так я тебя узнал. Кайл Черная Смерть, верно? Главарь небольшой шайки черных копателей.
- Помнишь, ублюдок?
Кайл весь покрылся потом и начал мелко дрожать, однако сумел выдавить из себя ухмылку. Я подалась к нему и была вынуждена тут же отойти, повинуясь взмаху руки Олдоса.
- Нет-нет, девочка. Если хочешь более легкой смерти, не надо ему помогать. Этот человек устроил моим помощникам весьма неприятное времяпрепровождение в пещерах на границе Эмантэя. Удивительно, как вы оказались вместе, но так даже лучше. Кто откажется убить двух зайцев одним махом? – он перевел взгляд на дракона, который с каждой минутой рыпался все слабее и слабее. – Трех, если точнее. Майк, сходи за остальными. Нужно убедиться, что зверек в этот раз не ускользнет. Клянусь предками, я устал за ним гоняться по нескольким провинциям.
Ну конечно, Олдос волновался исключительно о драконе! Мы с Кайлом всего лишь букашки по сравнению с ним. Нас не жалко походя раздавить.
Телохранитель исчез во втором выходе из помещения. Паника внутри нарастала. Кайл пока держался, но ему становилось хуже, он уже и на ногах едва стоял. Сколько ему осталось – пять минут, десять? Олдос пообещал медленную смерть, однако ему было невыгодно ждать по-настоящему долго. Здесь, под стадионом, чувствовалось, как гудят трибуны. Игра должна была близиться к завершению – время, когда кипят самые сильные страсти. Сейчас до подвала никому дела нет, но рано или поздно матч закончится, и в коридорах появятся сотрудники «Арены». Олдосу станет сложнее скрывать, что он пытает людей в одном из ее помещений.
Я со слабой надеждой оглянулась на дверь, но ручку давно перестали дергать. Скорее всего, на дверь наложено какое-то заклинание, и парни ищут другой способ попасть к нам. Не хотелось думать, что они нас бросили. Эрон – еще может быть. Джаса и Лешего я совсем не знала, однако они казались преданными Кайлу.
А Март, мой нежный, любимый Март… Не мог он кинуть меня на произвол судьбы, правда?
Перед внутренним взором появилось видение моего избранника, рассерженного из-за того, что я нарушила обещание и снова ввязалась в неприятности. Брови нахмурены, тонкие губы плотно сжаты – выражение лица, которое совершенно точно не хочется вызывать у любимого человека. Но я бы лучше сто раз вытерпела его злость, вымещенную на мне, чем согласилась с мыслью, что я больше никогда не увижу Марта. Даже в пещерах, хотя смерть казалась такой же верной, как и сейчас, мне было не так страшно, потому что любимый стоял рука об руку со мной.
Пожалуйста, святые драконы, Боже, хоть кто-нибудь, кто есть там, наверху, дайте мне еще одну возможность встретиться с любимым, коснуться его губ, дотронуться до жестковатой щетины! Клянусь, больше никаких нарушенных обещаний. Я буду самой послушной в мире девушкой, которая ни в коем случае не ищет себе на пятую точку приключений!
Дракон слабо зарычал. От него начала исходить почти незаметная в освещенном подвале серая дымка, но Олдос каким-то образом ее уловил, прочитал защитное заклятие и скомандовал оставшемуся охраннику отойти подальше.
- Чертов дракон все это время копил силы, – процедил старший Мейвитс. – Каждый раз новые сюрпризы. А я надеялся, что Стэн его потрепал. Куда там запропастился Майк?
Кто такой Стэн, осталось неизвестным. Может, менталист, в которого стрелял Кайл, а может, другой охотник на дракона. Главное, что телохранитель не возвращался. Увидев в этом добрый знак, я решила еще потянуть время. Всё лучше, чем молча и покорно ждать, когда тебя убьют. А если повезет, эта информация потом пригодится на суде или в раскрытии других темных дел старшего Мейвитса.
- Зачем вам дракон, Олдос? Он же последний из истинных. И вы хотите продать его, как вещь, на аукционе?
- Кто сказал тебе такую глупость? – удивился он. – Только идиот продал бы нечто настолько важное. Изучение – вот для чего он мне нужен.
- Изучение? – не поняла я.
- Оно самое, – с легким раздражением ответил Олдос. Похоже, ему начала надоедать болтовня с глупой студенткой, для которой приходится разжевывать каждое слово. – Драконов множество видов, но все они владеют способностью к трансформации собственного тела, причем делают это мгновенно и почти без усилий. А то, как они игнорируют основополагающие законы физики? Даже магия, веками казавшаяся людям непостижимой, имеет свои правила, но не может обойти закон сохранения энергии. Драконы – могут, и не только это. Ты видела, как легко он менял свою массу? Когда я первый раз в Проклятом лесу заметил эту аномалию, решил, что у меня сломались приборы. Попробуй провернуть такое с помощью заклинания и сломаешь голову, будь ты хоть знаменитый архимаг Бартоломеус. Драконы умеют работать с другим измерением – вот в чем их секрет. Первый, кто обуздает эту силу, получит почти неограниченную власть. Достаточно просто продемонстрировать ящера в кругу доверенных лиц, чтобы перед тобой открылись десятки новых дверей.
- Вы знали, – прошептала я. – Когда погибли Энни и Робин, вы уже знали, что там был дракон.
- Ну, не то чтобы знал… – с ложной скромностью добавил он. – Догадывался. У меня не было доказательств. Дракон ни разу не дал к себе приблизиться. Два мертвых тела с остаточной магией странного типа дали хорошее подкрепление моей теории.
- Так это все же были вы, а не дракон! Вы убили двух детей!
- Они стали жертвами эксперимента, – поправил Олдос. – А если подумать, я подарил им легкую смерть взамен нищенского существования.
Я едва не захлебнулась от возмущения. Эта тварь еще будет утверждать, что сделала доброе дело! Что он за чудовище такое?
Ответ пришел сам собой. Чудовище, которое минут через пять сотворит то же самое и со мной, если ребята не пошевелятся.
